евреям, искажаются их же священниками все больше и больше, впрочем, то же самое
затуманивание Первоначального с течением времени происходит и у мусульман, и у
христиан тоже. Ибо истинные знания идут от единого корня и не требуют ни пышных
обрядов, ни комментариев, и призваны они не разъединять людей, а объединять их.
Итак, в наши дни евреи живут в Византии, в Персии, в Испании, но многие из них
нашли себе пристанище и здесь, в землях, где протекают реки Рейн и Сена. Между
собой евреи даже называют эти места эрец ашкеназ, что означает «земля европейских
евреев». Известно, что они поселились здесь еще при римлянах. Сейчас самые
большие еврейские общины в Европе находятся на территории Священной Римской
империи в городах Вормс, Трир, Шпеер, Майнц. А еврейская община Труа самая
большая во Франции
[42]
. У них здесь даже есть своя талмудическая школа, основанная
раввином Гершомом из Майнца. Графы Шампанские не питают ненависти к
еврейской нации и за последние сто лет даровали евреям немало привилегий.
109
Традиционно, евреи склонны к торговле и ростовщичеству, поэтому их достаток
всегда покоится на прочной основе. А еще евреи постоянно платят за свою
безопасность, а это выгодно любому здравомыслящему правителю. Я же могу сказать
об этих людях, что каждый заблудившийся сам рано или поздно понимает, что он
заблудился, просто для евреев это время еще не пришло. Но когда-нибудь они
прозреют и признают Христа. Но они самостоятельно должны понять и искупить свою
ошибку и принуждать их нельзя, ибо не прошли они еще до конца свой путь
искупления. Помни, рыцарь, каждый человек свободен в своем выборе, и только тьма
заставляет силой. Так не опускайся во тьму, друг мой, и никогда не заставляй людей
менять веру.
— Я и не собираюсь. — Вставил Гуго де Пейн.
— Вот и отлично, шевалье. Тогда прямо сейчас мы отправляемся в еврейский
квартал.
— Но зачем?
— Во-первых нам необходимо узнать подробности, что там еще было в
письме от похитителей. А, во-вторых, в предстоящем походе понадобится надежный
проводник, не так ли? Учитывая цель, лучше, чтобы это был такой человек, которому
Эфраим Бен Кохав мог бы полностью доверять и которого был бы рад видеть.
Например, его родственник.
— Но какой же еврей добровольно захочет ехать с христианами в такое
опасное путешествие?
— Представь, что такой человек нашелся, и сегодня нас с ним познакомят.
— А что этот богач Эфраим делал в столь неспокойном месте, как граница
Арагона до того, как попал в плен? — Спросил Гуго.
— Евреи, друг мой, торгуют и с маврами, и с сарацинами. Через границы
государств в обе стороны всегда течет поток товаров и денег. Поэтому нет ничего
необычного в том, что этот купец сейчас там. Скорее всего, он обделывал на границе
какую-нибудь очень крупную сделку, раз сам так рисковал, иначе, если бы дело было
не слишком важным, он бы просто послал своего представителя.
Еврейский квартал Труа располагался вдоль реки, за внутренней стеной,
отгораживающей добрую четверть города. Ворота в этой стене охранялись людьми
капитана городской стражи Андре де Монбара. Но проход в обе стороны был
свободным.
— Скажите, святой отец, зачем здесь эта стена и стражники. Неужели евреи
живут на положении пленников, и граф опасается, что они разбегутся?
— Вовсе нет, сын мой, эта стена и стража поставлены здесь по просьбе самих
евреев: так им спокойнее. Они платят графу за охрану.
— Но кого они боятся? Сейчас как будто бы мирное время.
— Они боятся слишком ревностных христиан, ибо прежде, когда этой стены
еще не было, не один раз горожане устраивали погромы в еврейском квартале.
По другую сторону ворот, Гуго с аббатом сразу попали на главную улицу
еврейского квартала, больше всего напоминающую восточный базар. Квартал кипел
жизнью. Вокруг во всех направлениях торопилось множество людей. Мужчины все
были в разного рода шапках, шляпах и шапочках, а женщины — в темных платках,
закрывающих волосы. По обеим сторонам улицы вплотную друг к другу
располагались торговые лавки, в которых шла бойкая торговля разнообразными
товарами и снедью.
Воздух наполняли всевозможные запахи, среди которых явственно выделялись
ароматы специей и дух сырого свежеразделанного мяса. Завидев христианского
священника, сопровождаемого молодым рыцарем, народ расступался и уступал им
дорогу.
— Надень это, — сказал аббат Мори, протянув Гуго маленькую черную
бархатную шапочку.
— Зачем? — Удивился рыцарь, но шапочку все же надел, поскольку и аббат
сделал то же самое.
— Иначе евреи не пустят нас в свою синагогу. Там нельзя появляться с
непокрытой головой, чтобы не быть выше Бога.
— А что, разве без шапки человек может стать выше Бога?
— Конечно, нет. Но чужие традиции следует уважать, когда идешь в гости, не
так ли?
— А мы обязательно должны туда идти?
— Обязательно. Нас там ждут. Заранее уже были проведены кое-какие
переговоры, и в синагоге мы найдем того, кто поможет нам в выборе проводника.
И аббат, в сопровождении недоумевающего Гуго де Пейна, решительно
направился к стоящему на противоположном конце главной улицы еврейского
квартала двухэтажному зданию, над входом которого был выбит в камне семисвечный
еврейский светильник менора
[43]
. Завидев двух христиан в камилавках, желающих
проникнуть в синагогу, ее тучный служитель попытался загородить дорогу своим
