с ним позавтракать. Теперь мне ее почти жаль. Ситуация у нее – не позавидуешь. Оле обхватил мое лицо ладонями:
– Ты просто чудесная, Герри!
– Стараюсь.
Оле явно собрался снова меня поцеловать.
Я от него отодвинулась.
– Эй! Больше на нас никто не смотрит.
– Но... – растерянно произнес Оле.
– Никаких «но»! Твой гениальный план сработал! – Я резко поднялась с места. – Понятия не имею, чего ты этим добился и что будет дальше. Но теперь мне нужно снова подумать о себе и своих планах. – Прежде всего, мне стоило вернуться в номер и подобрать с пола таблетки.
Вот только сейчас быстро доем последний кусочек этого великолепного эльзасского сыра. Мм, вкуснотища!
Вид у Оле был подавленный.
– Я понимаю, тебе нужна передышка. Все это очень запутанно... жуткая неразбериха. А тут еще этот Джо.
– Точно, – согласилась я. И взяла еще кусочек «Морбье Ройял», но тут же, положила его обратно на тарелку. Что же я делаю? Уже достаточно времени потрачено на еду. Я резким движением закинула сумку на плечо.
– Ладно, Оле, спасибо тебе за очень... увлекательно проведенное время. А сейчас мне действительно нужно бежать.
И это была правда. Пока я спешно покидала зал, почтальон, возможно, уже бросал мое предсмертное письмо в зеленый блестящий почтовый ящик моих родителей. Мне нужно
было уехать в Новосибирск, причем как можно скорее.
– Герри, этот Джо тебе не подходит. Ты всегда выбираешь не тех мужчин! – крикнул вдогонку Оле, но я притворилась, что уже не слышала этих слов.
В фойе от меня не ускользнуло, как какая- то рыжеволосая женщина быстро метнулась за колонну, но я даже не посмотрела на нее, а побежала дальше, вверх по лестнице. Когда я добралась до третьего этажа, мне пришло в голову, что нужно было спросить у администратора ключ от комнаты, но дверь номера 324 была открыта.
Какая удача! Значит, мне не придется еще раз спускаться вниз и выдумывать байки для служащих отеля.
Я забежала в комнату и чуть не сбила тележку с моющими средствами. Из-за тележки на меня изумленно воззрилась маленькая упитанная женщина. На плече у нее висел пылесос, под мышкой была зажата метелка для смахивания пыли.
– Не надо пылесосить! – завопила я. – Это мой номер!
– В этом номере никто не живет, – заявила горничная. – Я как раз приготовила его для следующих постояльцев.
– Что – уже? Да мы всего час назад выписались из него! – закричала я. – Это просто ни в какие ворота не лезет!
– Вы что-то забыли? – удивилась горничная.
– Да, забыла!
– Что именно?
– Мои...
Чертова корова! Она наверняка заметила, что засосала в пылесос тридцать три таблетки снотворного! Но, что же мне теперь делать? Вырвать у нее из рук пылесос и разодрать мешок для пыли?
Горничная взглянула на меня как на умалишенную, покачала головой и протолкнулась со своей тележкой в коридор.
Я осталась стоять в комнате.
Я проиграла. Мой билет на тот свет бесследно исчез в брюхе пылесоса.
А по всей Германии почтальоны уже были в пути.
Дорогая Тина, дорогой Франк!
Пишу коротко и ясно. Мое завещание не подлежит обсуждению. Я хочу, чтобы Хизола получила жемчужное ожерелье, ноутбук и mрЗ-плеер. причем без всяких дискуссий, которые могут испортить ребенку настроение. А Арсениус и Хабакук пусть купят себе жемчужное ожерелье, ноутбук и mрЗ-плеер за ваши деньги и подумают о том, почему вы любите своих сыновей больше дочки и к чему может привести постоянное третирование своих сестер или братьев (вот так!).
И еще кое-что: может быть, на свете и существуют свиньи, манеры которых за столом схожи с вашими, но вообще-то у людей не принято еще раз есть то, что однажды уже было съедено. И если вы задаетесь вопросом, почему у вас в гостях никто никогда не ест салат, вспомните замечание, которое прошлым летом отпустило Тина. Я цитирую: «Да, это блюдо точно стоит тех денег, которые мы за него заплатили. Мы используем его для всего: в качестве блюда для салата, блюда для пудинга, тазика для принятия ножных ванн и для рвоты, когда в очередной раз разражается эпидемия абдоминальной формы гриппа
[12] . Еще вопросы есть?
Я могла бы еще кое-что написать на тему «Хорошие манеры и этикет», но мне надо закончить еще пять предсмертных писем, заказать номер в отеле и разморозить холодильник.
С наилучшими пожеланиями, ваша очень занятая Герри
10
Конечно, и без снотворного можно сесть на поезд и куда-нибудь уехать. И действительно, если подумать, это была единственная альтернатива. Домой вернуться я теперь уже не могла, абсолютно точно. И вообще, теперь, когда все уже прочитали мои письма, мне совсем некуда было идти.
А чего я там только не написала!
Например, тете Эвелин! Если она узнает, что я жива, она придушит меня собственными руками. Наверное, ни Фолькер, ни дядя Корбмахер не обрадуются тому, что Фолькер не сын дяди Корбмахера. Ну, и тетя Эвелин, конечно же, тоже не обрадуется.
А что я написала этому Адриану из «Авроры»! Точно я уже не помнила, но была почти уверена, что описала ему в письме свою грудь. О боже!
Что я наделала? И что же мне делать теперь? Мне необходимо место, где можно надежно спрятаться. Но где найти такое место? Я напряглась и сделала вывод, что могу пойти только к одному человеку.
– Привет, подруга, – воскликнула Чарли. – Какой приятный сюрприз. Ульрих, поставь на стол еще одну тарелку. Герри пришла к нам на завтрак.
– А почты еще не было? – осторожно спросила я.
– Только что принесли, – как всегда, жизнерадостно ответила Чарли. – И еще доставили
пакет из интернет-магазина детских товаров. Ужасно симпатичная крошечная одежка! Да, еще увлажняющее масло для детской кожи. Не терпится открыть посылку и все посмотреть. А почему ты с дорожной сумкой? – удивилась Чарли.
– Э-э... Так вышло, что я не могу вернуться в свою квартиру. Тетя меня заживо съест, если я там появлюсь.
– Чем эта старая карга опять недовольна? Ты что, забыла почистить перила на ее лестнице?
Ульрих – в одних трусах – похлопал меня по плечу:
– Доброе утро, подруга. Кофе?
– Да, пожалуйста. – Я плюхнулась на один из плетеных стульев, расставленных вокруг старого кухонного стола. На столе лежал большой толстый пакет в голубую и розовую полоску, а на нем – два письма. Одно из них от меня.
