И опять на другом конце линии на несколько секунд воцарилось молчание, а потом Адриан произнес:
– Наверное, нет.
Мы еще немного помолчали.
– А что я там написала? – робко спросила я.
– Вы что, уже не помните?
– Я была пьяна. И я написала много писем.
– Понимаю, – сказал Адриан.
– Извинись, – вновь раздалось из-за двери.
– Извините, – по инерции повторила я.
– За что? – спросил Адриан.
– Вы что, садист? – Мое терпение лопнуло. – Я уже не помню точно, что я там написала, но я прошу за это прощения и беру все свои слова обратно!
– А, – отозвался Адриан. – Значит, вы не считаете, что стиль и язык у меня слабые, а сюжет, который я придумал, полнейшая лажа?
– Э-э... считаю, – ответила честно я. – Но прошу за это прощения. И за все остальное тоже. А Лакрица теперь очень злится из-за того, что столько всего мне выболтала?
– У меня такое ощущение, что вы действительно не помните, что написали.
– Так и есть. Но я помню, что Лакрица мне рассказывала. Она сильно рассердится, что ее откровения вышли наружу?
– Нет, – ответил Адриан. – Это может остаться между нами.
Очень мило с его стороны, действительно мило.
– Спасибо. Она, наверное, теперь дуется на меня из-за того, что я покончила жизнь самоубийством, да?
– А она тоже получила от вас прощальное письмо?
– Нет.
– Ну, тогда она ничего не знает, – сказал Адриан. – Она сегодня в первой половине дня не работает. Послушайте, Герри, я прочитал вашу рукопись. И должен сказать, что она мне понравилась. Очень понравилась.
– Спасибо, – смущенно протянула я. «Он случайно назвал ее по имени, и по какой-то необъяснимой причине сердце у нее в груди забилось быстрее».
– И ваши аргументы мне показались вполне убедительными, – продолжал Адриан. – Вы хорошо разбираетесь в создании образов и тонкостях сюжета.
– Ну, я же говорила, – напомнила я.
– В общем, я с удовольствием опубликую роман «Путь Ли в мире тьмы», он будет первым в серии «Ронина». Поэтому я, собственно, и позвонил. Я хотел получить согласие на посмертную публикацию и выяснить, кто будет получателем гонорара.
– Ну, для этого, пожалуй, еще рановато, – иронично заметила я, представив, как отреагировали бы мои родители на этот звонок, если бы я и правда наглоталась снотворного. «Приношу вам свои искренние соболезнования. Скажите, а мы можем опубликовать роман вашей дочери о вампирах? На вырученные за него деньги вы сможете купить отличный гроб».
– Да, я знаю. Я просто хотел справиться, как у вас дела.
– Но если бы я умерла...
– Но ведь могло же быть и такое, что вы приняли недостаточно таблеток, – сказал Адриан; теперь голос у него звучал немного раздраженно. – Или вас могли вовремя обнаружить.
– Но... – начала я.
– Никаких «но», ребенок! – в силу привычки прошипела мама из-за двери.
– Гонорар в любом случае получу я, – произнесла я. – Это хотя бы мой баланс обратно в плюс выведет.
– Хорошо, – согласился Адриан. – Значит, это мы прояснили. Все остальное обсудим позже.
Мне не хотелось, чтобы он клал трубку.
– А вы бы пришли на мои похороны? – спросила я тихо.
– Я бы послал венок, – ответил Адриан и повесил трубку.
Дорогой Гарри!
Извини, пожалуйста, за опоздание, у меня просто было слишком много хлопот в связи с подготовкой к самоубийству. Вот наконец обещанные два четверостишия для юбилейного сборника, который ты готовишь на серебряную свадьбу родителей:
Алекса хочет богача, холла хи, холла хо,
И Фред не смог дать стрекача, холла хи-ха-хо.
Машина, собака, дом и дети, холла хи, холла хо,
У нее есть все на свете, холла хи-ха-хо.
Чу, у других дела получше, холла хи, холла хо,
И Алекса Фреда дрючит, холла хи-ха-хо.
А у него еще к тому же проблемы с простатой, холла хи, холла хо.
Как хороша жизнь, не правда ли, холла хи-ха-хо.
С наилучшими пожеланиями в ре-мажоре, твоя кузина Герри.
Р.S. Прости, что сказала тебе, что, если наесться мыла, можно полететь. Но я тогда еще сама была маленькой и никак не могла знать, что через несколько лет ты, придурок, натаскаешь мыла из туалетов и нажрешься его. Тебе ведь было уже девять, когда ты – основательно подкрепившись мылом – спрыгнул с крыши гаража дяди Густава. По правде говоря, я до сих пор иногда задаюсь вопросом, как ты при столь вопиющей тупости сумел подняться до высокой должности специалиста в области экономики и организации производства.
12
Мама отпустила меня вскоре после обеда, когда отзвонились последние из ее сестер, партнерш по игре в бридж и тетушек. (Насколько я помнила, никому из них я писем не писала, но чего уж там – я попросила прощения у всех.)
И хотя за это время моя мама как минимум трижды прошествовала мимо меня (например, в туалет), она на меня не смотрела и больше со мной не заговаривала. Она лишь время от времени шипящим шепотом давала различные указания из-за двери. Ни пить, ни есть она мне не дала.
После окончания занятий в школе позвонила моя сестра Лулу:
– Вот это да, что это ты делаешь дома? Я думала, мама тебя на порог больше не пустит.
– К сожалению, пустила, – сказала я.
– Ладно, раз уж я на тебя нарвалась, слушай, что я тебе скажу. Во-первых, хорошо, что ты жива. И во-вторых, твои подозрения насчет Патрика не подтвердились.
– Ну и, слава богу.
– Да, – проговорила Лулу. – Патрик никакого отношения не имеет к тому типу, которого ты тогда подцепила...
– OtboyniymolotokЗ1.
– Да, этот извращенец... так вот, между ними нет ничего общего.
– Ага, только внешность, – кивнула я. – Наверное, они астрологические близнецы, такое иногда бывает.
– Чепуха, – сказала Лулу. – Ты просто что-то спро-е-ци-ро-ва-ла на Патрика! – Когда Лулу использовала в разговоре со мной заимствования, она всегда произносила их очень медленно. – Otboyniymolotok! Вечно ты выбираешь каких- то невообразимых типов. Да еже в Интернете! Я тебе сразу сказала, что там сидят одни только чокнутые и извращенцы. Ну-ка, позови маму к телефону, мне нужно кое-что с ней обсудить.
– Ладно, только недолго, бабушка Элсбет еще не звонила. Я не знаю, за что, но я должна буду срочно перед ней извиниться.
