Идея была замечательная, но мое отсутствие, естественно, не прошло незамеченным.
– Это так на тебя похоже, – проворчала мама. – А вот и Лулу со стоматологом. Кстати, а он женат?
– Да, но он не живет со своей женой, – ответила я.
– Тогда выпрями спину, – прошипела моя мама.
– Привет, Герри, – крикнул мне Оле. – Милая вечеринка. А скотч просто класс. Мы с твоей сестрой уже целую бутылку выпили. И знаешь что? Лулу тоже хочет полечить у меня зубы.
– Но Лулу не пьет спиртного, – растерянно произнес Патрик.
Лулу подняла свой бокал:
– Помолчи, ты, ай-ти, или как там тебя...
– Луриге! – одернула ее мама.
– За здоровье! Все-е-ех! В этот прекрасный, прекрасный майский де-е-ень, – пропела Лулу. – Мама, а ты знаешь, что Герри и этот симпатичный доктор-блондин чуть не начали встречаться?
– Правда-правда-правда, – закивал Оле. – Я был готов подарить ей свое сердце и в придачу сиденье в «порше» рядом с водительским. Но Герри сказала жестокую фразу с буквой «д».
– Ничего подобного, – ответила я. С «д»? И что это за фраза? «Д-д-д-до-свидания»?
– Ну, как же, – произнес Оле. – Ты растоптала мои чувства.
– Да нет же, – вмешалась моя мама. – Наверняка это простое недоразумение. Быстро извинись! – Последний приказ был обращен ко мне.
– Извини, – тут же выпалила я. Это был выработанный с годами рефлекс, справиться с которым оказалась непросто.
– Теперь уж-же с-л-лишком поздно, – заикаясь, проговорил Оле. – Я тебя предупреждал. И у моих чувств есть предел.
– И поэтому ты сюда примчался?
– Да, именно поэтому. Подобные вещи девушкам по телефону не говорят, – заявил Оле. – Я знаю, как положено поступать.
Лулу рассмеялась:
– Ну, да! Прав-в-вильно!
– Не повезло! – Оле тоже засмеялся.
– Ну, вот мы все и выяснили, – сказала я. – От души надеюсь, что мы с тобой останемся др...
– Вот! – завопил Оле. – Она снова хочет это сделать! Фраза с «д».
– «Мы можем остаться друзьями», – кривляясь, произнесла Лулу. – О да, я тоже ненавижу эту фразу! – Они с Оле согнулись от смеха так, что чуть не ткнулись в стол лбами.
– Но тебе наверняка никогда этой фразы не говорили – при твоей-то внешности, – произнес Оле, когда успокоился. – Спорю на что угодно, мужчины штабелями укладываются к твоим ногам!
Лулу взвизгнула от смеха.
– Да! – едва смогла выговорить она. – Еще как! – А потом наклонилась к Оле и прошептала ему что-то на ухо.
– О, до четверга, – хихикнул Оле. – Ну, до тех пор мое разбитое сердце, может, еще и придет в норму.
Лулу подняла свой бокал.
– Ваше з-з-здаровье! Слушай, ай-ти, ты бы тоже чего-нибудь выпил, что ли!
– На это просто невозможно смотреть. – Патрик поднялся. – Если ты не против, я пойду поболтаю с твоим отцом. Он по крайней мере трезвый.
– Я са-а-авсем не против, – сказала Лулу, и Оле это показалось настолько смешным, что он чуть не опрокинулся со стула.
– Патрик прав, – заявила мама. – Ритилулу, мне за тебя стыдно!
– Мне тоже, – откликнулась Лулу. Вид у нее был такой, будто от смеха она наделала себе в штаны.
– А я и не знал, что у тебя такая милая сестра, Герри! – обратился ко мне Оле.
– На самом деле у меня три милых сестры, – сообщила я и незаметно попятилась к выходу.
– Куда это ты собралась? – набросилась на меня мама.
– Я вдруг вспомнила, что еще кое-что забыла.
– Ты что, хочешь... – Мама следовала за мной по пятам. – Тирилу! Достаточно того, что твоя сестра позорит меня здесь почем зря, хоть ты веди себя прилично! О нет, сюда идет Алекса! Слушай, ни слова об этом пьяном дантисте! Скажем, что вообще его не знаем.
– А где ты была, когда все пели, Герри, девочка моя? – спросила тетя Алекса. – Мне тебя очень не хватало.
– Э-э... дедушка Август так расстраивался, что не сочинил стихов и не сможет петь, что я уступила ему свою часть выступления, – ответила я.
– Хорошая девочка, – кивнула тетя Алекса. – Мари-Луиза говорит, что ты сейчас встречаешься с хранителем музея естествознания. Ты нашла наконец мужчину всей своей жизни? А ведь еще так мало времени прошло с тех пор, как ты пыталась себя убить... Наверное, в твоем изможденном душевном состоянии непросто общаться с человеком, который препарирует трупы животных?
– Нет, – сказала я, игнорируя жестикуляцию своей матери, которая так активно махала руками, будто хочет сама себе отрубить голову. – Грегор специализируется на истории искусств. И работает он не в музее, а в издательстве. Я бы с радостью представила его сегодня всей нашей семье, но он празднует в соседнем Хрустальном зале семидесятилетие своего отца.
– Так он один из Адрианов? – удивилась тетя. – Этой богатейшей профессорской семьи?
– Да. Грегор – их младший сын.
Тетя Алекса осталась стоять с разинутым ртом. Мама тоже.
Я воспользовалась этим случаем, чтобы сбежать.
– Мне нужно сходить туда ненадолго, поискать его, – бросила я. – До скорого!
Подойдя к двери, я мысленно представила, как захожу в Хрустальный зал за Грегором. Но в этом не было необходимости. Он уже стоял в холле, облокотившись на балюстраду, и ждал меня.
– Мы ведь планировали прерваться на час, – с улыбкой произнес он.
– А знаешь, я чувствую себя уже вполне отдохнувшей.
– Я тоже. – Адриан подмигнул мне. Волосы у него вновь приобрели свой естественный вид – в номере у меня была масса возможностей растрепать их.
Тут Лулу с Оле, шатаясь, вышли из зала. Мы с Грегором застыли в сторонке, надеясь остаться незамеченными.
– Сейчас меня, кажется, стошнит по-настоящему! – радостно крикнула Лулу.
На что Оле ответил:
– Я буду поддерживать твою голову. Настоящий джентльмен никогда не оставит девушку блевать в одиночестве.
– Тебе ни в коем случае нельзя этого видеть. – Лулу захлопнула дверь туалета у него перед носом. – Есть вещи, которые девушка должна делать в одиночестве. Этому меня научила мама.
– Я подожду. – Оле облокотился о дверь туалета. Заметив меня, он сказал: – Имей в виду, в следующий раз меня не будет рядом, чтобы удержать тебя от самоубийства. Надеюсь, это ты уяснила.
– Следующего раза не будет, Оле, – парировала я, затем взяла Грегора за руку и побежала с ним по ступенькам вниз.
– Кто это такой? – спросил Грегор, когда мы были уже внизу.
– Это... э-э... это завотделением Гозвин.
