– Чего?
– Пиджаки у них, говорю, точно от Житруа, – шепотом откликнулась Танька. – Меня мама недавно на показ брала. Диких денег стоят. Из кожи новорожденных ягнят…
– Ничего себе живодер этот французский дядька! – возмущенно откликнулся Богдан.
– Ты не понимаешь! – высокомерно фыркнула Танька. – Житруа – не живодер, он сейчас самый крутой модельер.
– Не понимаю! – согласился Богдан. – Кто ворон варит, те, значит, живодеры, а кто с ягнят шкурки сдирает – крутой модельер?
– Прекрасно, прекрасно! – восторженно вопил шнуровидный, пока троица в черном поднималась к нему на эстраду. – Просто великолепно! Кто вы? Откуда? Представьтесь, прошу… – и он сунул микрофон одному из «черных».
Тот вынул изо рта сигарету, чуть запрокинув голову, пустил вверх длинную струю дыма и негромко обронил:
– Чаклуны-инклюзники.
– Кто такие? – пихнул Таньку в спину Богдан.
– Про неразменный пятак слыхал? Который к хозяину всегда возвращается? – шепотом ответила Танька. – Инклюз лучше – он не только сам возвращается, но и все деньги из кассы за собой уводит.
– О-о, потрясающе! – завопил шнуровидный ведущий. – Разрешите полюбопытствовать, какие у вас инклюзы? Пятаки, четвертаки, полтинники? Или, может быть, более крупные? Купюры?
Троица инклюзников дружно рассмеялась.
– Вы отстали от жизни, милейший, – снисходительно сообщил первый, возвращая сигарету в угол рта. – Какой же уважающий себя современный инклюзник станет заниматься такой мелочью? Наше дело банки, ценные бумаги, валютные операции… Каждый из нас дорожденный, пожизненный и посмертный член закрытого клуба «Инклюз» под председательством Джорджа Сороса, величайшего инклюзника всех времен и народов. Вот, засиделись, знаете ли, последнее время в офисе, решили слегка размяться у вас в провинции…
– Мы поможем уважаемым инклюзникам сбросить напряжение банковских дней и биржевых спекуляций! – возопил шнуровидный, извиваясь всей фигурой. – Много движения, адреналин в крови и, конечно же… – он сделал многозначительную паузу, – замечательная кухня ресторана «Под брамою»!
Змеевидная рука пошла волной, изогнулась в замысловатом жесте, и площадка мгновенно оказалась уставлена столами, материализовавшимися из воздуха. Твердый угол уперся Богдану в живот. Мальчишка отпрянул на Таньку.
– Слушай, я сквозь стены ходить не умею, – процедила девчонка, в очередной раз впечатываясь лопатками в камень.
– Ну куда мне деваться, если тут наставили… то есть наколдовали… – огрызнулся Богдан.
– Прошу! – торжествующе вскричал ведущий, жестом предлагая инклюзникам полюбоваться сверканием материализовавшихся на столах бокалов, россыпью закусок на блюдах и разноцветием бутылок. Из распахнутых дверей ресторана, подволакивая ноги, выбрался тот самый дедок с веником. Только теперь на нем была черно-белая униформа.
– Официант!! – радостно заорал ведущий.
Дедок продолжал, не оглядываясь, двигаться вдоль столов, без всякой нужды поправляя тарелки.
– Эй, дедуля, вы меня слышите? Налейте гостям вина! – длиннющая рука ведущего потянулась с эстрады, вытянулась на всю площадку и постучала старикана по плечу. – Дедуля-я!
– Боже ж мой, зачем так орать! – глянув через плечо, брюзгливо откликнулся старикан. – Я вас прекрасно слышу! Хотя в мое время такие совсем молодые люди не пили вина, они пили напиток «Буратино» и не курили сигарет…
На лицах инклюзников дружно, как по щелчку выключателя, вспыхнул гневный румянец.
Пыхтящий старик вскарабкался на эстраду и сунул инклюзнику бокал. Подрагивающей рукой принялся наливать вино. Горлышко бутылки плясало, крупные красные капли падали на шедевр маэстро Житруа.
– Ты что делаешь, дед? – инклюзник отскочил в сторону и принялся судорожно отряхивать винный дождь с лацканов.
– Надеюсь, участники всем довольны, – острозубо улыбнулся ведущий. – Веселитесь, угощайтесь…
Занятый своим кожаным пиджаком инклюзник бросил на него мрачный взгляд.
– …Знакомьтесь с будущими соперниками. Но прежде – самый последний вопрос! – голос ведущего снова набрал радостно-восторженных ноток. – Господа инклюзники, вы стали одними из немногих, кто сумел разгадать нашу загадку! Поделитесь с нами, какой заговор, заклятье, какой магический метод вы применили, чтобы найти ответ?
– А ты говорила, колдовство не понадобится, – снова подпихнул Таньку Богдан.
– Вы же сами дали подсказку насчет «рябой кобылы», – все еще настороженно поглядывающий то на ведущего, то на сползающего с эстрады официанта инклюзник снизошел до пояснений.
– Все правильно я говорила, эти тоже по подсказкам догадались… – начала Танька и тут же смолкла, потому что инклюзник вещал:
– Найти такую лошадь было непросто, однако когда мы ее все-таки приобрели, то воспользовались методом гаруспиции…
– Бе-е! – Танька схватилась рукой за горло, как будто ее сейчас вытошнит прямо на заставленный стол. – Вы слышали? Они… они по внутренностям лошади гадали! По печенкам-селезенкам читали, где и когда квест проводится!
– А как они эти самые внутренности наружу вытащили? – на мгновение опешил Богдан. Танька поглядела на него убийственным взглядом, и до него дошло. – Они что, лошадь… зарезали? – и он уставился на инклюзников расширенными глазами. Как на каких-нибудь двухголовых монстров. – Сперва вороны, потом ягнята, теперь лошади…
А шнуровидный ведущий разразился очередным восторженным воплем:
– О-о, очень остроумно и магически профессионально! Поприветствуем команду «Инклюз»! – Он волнообразным движением вскинул руки, требуя аплодисментов.
Ирка и ее друзья нерешительно переглянулись – как-то им не очень хотелось хлопать… Но аплодисменты все же грянули – бурные, восторженные. Тонкий девчоночий голос крикнул «Браво!». Крикнул прямо с небес.
– В мое время хорошо воспитанные молодые девушки не кричали так громко, чтоб у старого человека руки дрожали… – укоризненно покачал головой старик-официант и, держась за поясницу, наклонился к разбитому им бокалу. Недовольно бормоча и качая встрепанной седой головой, принялся собирать осколки. Наверх он даже не взглянул.
Зато все остальные дружно задрали головы.
– Теперь я знаю, почему у меня было дурное предчувствие, – удовлетворенно сказала Ирка. – Народ, по Оксане Тарасовне кто-нибудь соскучился?
Танька издала тихий вибрирующий стон.
На фоне потемневшего вечернего неба прямо над эстрадой висел ведьмовский клин. Впереди, на хорошо знакомой ребятам декоративной кочерге со стразами, восседала худощавая, холеная, еще довольно молодая дама. Позади нее, строго держа равнение, на аккуратных, прутик к прутику, метлах парили четыре девчонки лет по пятнадцать-шестнадцать. Вся компания, во главе с предводительницей, вырядилась в нечто вроде изящной походно-полевой формы: зеленые кожаные брючки, высокие, до колен, коричневые сапожки, отделанные кожей жакеты в талию. Роскошные длинные волосы выбивались из-под лихо сдвинутых на затылок широкополых шляп.
