Если он меня оцарапает, заживет ли ранка? Элспет представила, как ее призрачная кожа свисает клочьями, и швырнула Котенка на кровать. Они уставились друг на друга. Котенок враждебно зашипел. Элспет вздрогнула: если я это слышу, значит?.. Она зашептала: «Все хорошо, кошечка» — и потянулась к зверьку. Котенок с шипением отпрянул. Он оглянулся, спрыгнул с кровати и исчез.
А дальше что? Как повторить возвращение к жизни? Элспет подумала про Валентину и вконец отчаялась. Она прилегла на кровать рядом с бездыханным кошачьим тельцем. Ну-ка, оживай, кошечка. Это всего лишь проба… Как же быть?.. Кошечка не подавала признаков жизни. Ее полуоткрытые глаза подернулись третьим веком. Она стала похожа на кошачью инопланетянку. Изо рта свесился розовый язычок, голова неловко свернулась набок. Прости, кошечка. Мне тебя так жалко, ужасно жалко.
Куда же подевалась эта кошка? Не смылась ли из квартиры? Возможно, выпрыгнула на задний двор или белым облачком полетела на кладбище гонять призраков, воробьев и лягушат. Возможно, превратилась в кошачье привидение и шныряет по помойкам Саут-Гроув.
[101]
Элспет поглаживала белую шерстку, утратившую, как ей казалось, живой блеск. Она погрузила пальцы в кошачий бок — и поразилась перемене: там затеплилась жизнь, но это была та жизнь, что разъедает тело. Внутри зашевелились микроорганизмы, пожирающие мертвую плоть.
Отдернув руку, Элспет приподнялась с подушки. Ничего не выйдет, Валентина. По-твоему не получится. После похорон тело будет не узнать: его тронет гниль. Ты умрешь от тлена. Умрешь от собственной смерти.
Элспет сжалась в плоский лист и взмыла в воздух. Она не могла себе простить, что убила Котенка ради какой-то бредовой затеи. Как же я на такое пошла? Бедная кошечка. Элспет втиснулась к себе в ящик. Сжавшись в комок, она терзалась от собственной низости и жестокости, кляла себя последними словами и представляла, что будут говорить другие об ее изуверстве. Ответ пришел сам собой: ничего, потому что об этом злодеянии сможет догадаться одна Валентина.
ПОХОРОНЫ КОТЕНКА СМЕРТИ
Котенка обнаружила Джулия. Никогда прежде она не сталкивалась со смертью, и ее первая мысль была о Валентине: может, кошечка еще чудом проснется, может, Валентина ничего не узнает. Но Валентина не убивалась. «Ох», — только и сказала она, выслушав Джулию.
В чулане Джулия нашла деревянный ящичек с откидной крышкой. Когда-то в нем хранили столовое серебро, но теперь об этом напоминали только пустые отсеки, обитые бледно-зеленым бархатом. Родителям Эди и Элспет кто-то подарил серебряные приборы на свадьбу. Но в девяносто шестом их квартиру обокрали. У Джулии мелькнуло недоумение: зачем хранить пустой ящик, утративший свое назначение? Она перенесла его в спальню и поставила рядом с кошачьим тельцем.
Валентина откинула крышку.
— Не поместится, — сказала она.
— Да, вот если бы котенка была в форме вилки… а так перегородки мешают. Погоди-ка, они, по-моему, вынимаются, — заметила Джулия.
Старый клей поддался легко, и Джулия вытащила деревянную вставку. Из ящика пахнуло плесенью. Валентина скривилась и зажала нос краем блузы.
— Набьем туда кошачьей мяты. А кошечку во что-нибудь завернем.
Джулия сходила в гардеробную и раскопала голубой шелковый платок, оставшийся от Элспет. Валентина кивнула. Джулия разложила его на кровати. Валентина взяла кошечку на руки и перенесла на голубой шелк. Поцеловала кошачью макушку. Тельце уже слегка окоченело. Валентина завернула его в платок и уложила в ящик. Теперь ничто не напоминало, что Котенок совсем недавно был жив. В ящике лежал застывший, жалкий комок. Валентина опустила крышку.
Близнецы спустились вниз и молча постояли у Роберта под дверью. Валентина прижимала к груди ящик. Открыв им дверь, Роберт сказал:
— Я тут подумал и решил: закопаем на заднем дворе.
— С какой стати? — возмутилась Джулия. — За стеной огромное кладбище. Глупо получается: у нас же есть фамильный склеп — туда и отнесем.
Близнецы переступили через порог и остановились в прихожей, будто собираясь тут же уйти. Роберт запер за ними дверь.
— Это невозможно по целому ряду причин. Во-первых, для наземного захоронения требуется особый гроб, а этот скоро придет в полную негодность. Во-вторых, там запрещается хоронить животных — это христианское кладбище.
— А если у нас христианское животное? — спросила Джулия.
— А если мы раздобудем правильный гробик? — спросила Валентина.
Роберт стоял на своем:
— Закопаем у садовой стены, а Джордж сделает небольшое каменное надгробье. Кошка будет лежать в двух шагах от кладбища, и вы сможете ее навещать в любое время.
— Ладно, — сказала Валентина; ее зазнобило. Хотелось поговорить с Элспет, но та куда-то исчезла.
Они втроем вышли на задний двор. Роберт принес лопату и несколько пар перчаток. Посовещавшись с Валентиной, он начал копать. Ящик был невелик, но Роберт углубил яму на метр. Закончив работу, он про себя воздал должное труду похоронной бригады: «Томас и Мэтью управились бы в считаные минуты, а у меня пот в три ручья и руки стерты до кровавых мозолей». Он бережно опустил ящик на дно.
— Наверное… полагается что-нибудь сказать? — спросила Джулия.
— Ты имеешь в виду молитву? — усомнился Роберт, переводя взгляд с Джулии на Валентину.
— Прощай… Котенок… — произнесла Валентина.
И, подумав: «Я тебя люблю. Прости меня…», расплакалась.
Роберт и Джулия в нерешительности переглянулись: каждый полагал, что другой утешит лучше. Джулия сделала знак рукой: «Давай ты». Шагнув к Валентине, Роберт привлек ее к себе; она зарыдала в голос. Джулия не стала смотреть. Она отвернулась, направилась к дому и поднялась по пожарной лестнице. В квартире она сразу подбежала к окну: Валентина прижималась к Роберту. Роберт смотрел вверх, на Джулию. «Стушевался. Получил в подарок дорогую побрякушку, а радость изобразить не может». Джулия отошла от окна — пусть разбираются сами.
Два дня все избегали общения. Элспет не вылезала из ящика письменного стола и мучилась угрызениями совести; Роберт засиживался в конторе, изучая похоронные акты; Джулия вставала раньше обычного и уходила неизвестно куда; Валентина слонялась по квартире и не могла закончить черное платье с пелериной. Ей было трудно сосредоточиться, и выкройка не поддавалась никакой логике. Роберт помог близняшкам заказать новый телевизор, который доставили на следующий день после похорон Котенка. Валентина забросила костюмы, начатые для «Парада старины» и документальной передачи на тему ислама. Мартин пребывал в счастливом неведении; он взахлеб работал над кроссвордами, а в перерывах осваивал лестничную площадку. Там он безболезненно продержался целых десять минут и даже дерзнул предположить, что когда-нибудь одолеет ступеньки.
