— Но ты вернешься, если уедешь в Виргинию? Ты ведь собираешься только съездить туда и вернуться? У тебя здесь дети, «Ковчег», сады королевы. А я старею.
— Я вернусь. Но сейчас мне необходимо уехать. Ты не понимаешь, каково мне ложиться вечером в постель без нее. И я просто не могу видеть эту проклятую оранжерею. Каждый раз, когда я захожу посмотреть на какой-нибудь цветок или полить рассаду, мне кажется, что Джейн все еще лежит в углу и запрещает подойти ближе и обнять ее. Она умерла одна-одинешенька, как нищенка на перекрестке, и никто не ухаживал за ней… а я столько хотел ей сказать, столько обсудить с ней… — Джей помолчал и добавил: — Тебе не понять.
— Я понимаю тебя, — возразил Традескант.
— Нет, ты не можешь меня понять. Когда умирала мама, у тебя было время подготовиться, в конце ты даже принес ей цветы. У тебя была возможность попрощаться. Ты мог обнять ее…
— Однажды я потерял любовь без всякого предупреждения, великую любовь, — с трудом произнес Джон. — И очень многое осталось несказанным. Я знаю, каково это — мечтать и стремиться. Снова и снова думать о смерти человека и о тысяче способов, какими ты мог предотвратить ее, о тысяче способов, какими ты должен был ее предотвратить. Пока не появится отвращение к собственной жизни, потому что ты не смог отдать ее взамен той, потерянной жизни.
Джей взглянул в лицо отцу.
— Я не знал.
Традескант догадался: его сын решил, что он говорит о женщине, возможно, о любви в далеком прошлом, и не стал дальше откровенничать.
— Так что я тебя понимаю.
— И ты отпустишь меня?
Джон оперся рукой о плечо сына и поднялся на ноги. Снова, с непреходящим изумлением, он вынужден был признать, что юнец вымахал и превратился в мужчину, плечо которого было таким же широким и сильным, как и его собственное.
— Не мне отпускать тебя, не мне запрещать, — ответил он. — Ты взрослый человек, и мы партнеры на равных. Если решил ехать, поезжай, мое благословение будет с тобой. А я пока позабочусь о внуках, о «Ковчеге» и об Отлендсе. Надеюсь, ты вернешься как можно скорее. Я старею, ты нужен мне здесь, и ты нужен своим детям.
Джей тоже встал, но плечи его сутулились.
— Я не забуду о своем долге.
— И им нужна мать, — отважился Традескант.
Вздернув голову, Джей категорично заявил:
— Я больше никогда не женюсь.
— Не по любви, — мягко промолвил Традескант. — Никто не просит тебя об этом. Но я и пара горничных не сможем воспитать детей. Малыш Джон только начинает ходить, ему нужна мать, которая вырастит его, обучит манерам, поиграет с ним. А тебе нужна жена. Ты молод, Джей. Впереди у тебя долгая жизнь. На эти годы тебе нужен будет друг и компаньон.
Джей отвернулся и оперся рукой о ствол яблони, словно для дополнительной поддержки.
— Если бы ты знал, как мне больно даже подумать о другой женщине, ты бы так не говорил. Твои слова жестоки. Никогда другая женщина не займет места Джейн. Никогда.
Традескант протянул к сыну руку, но сразу опустил ее.
— Я больше не подниму эту тему, — пообещал он. — Я тоже тоскую по ней. Вряд ли найдется другая женщина, которая могла бы занять ее место. Джейн была редкой женщиной. Другой такой нет.
Из его уст это была самая высокая оценка.
Они не могли найти денег на оплату проезда. «Ковчег» был тонущим кораблем. Тогда у Джея зародилась мысль: пусть сама королева отправит его в путешествие. Однажды он подвязывал вьющиеся растения, она прогуливалась и остановилась рядом с ним. Тут-то он и упомянул о Виргинии.
— Ты собираешься оставить мой сад? Покинуть службу у нас? — уточнила королева.
Джей упал на колено.
— Ни в коем случае, — заверил он. — Но вспомните о тех богатствах, которые привезли Рэли и Дрейк
[43]
королеве Елизавете. Представьте, я мог бы привезти вам настоящие сокровища!
Ее тщеславие, которое всегда было на поверхности, сразу же возбудилось.
— Вот-вот! Ты будешь моим странствующим рыцарем! — обрадовалась она. — Садовник Традескант в поисках приключений ради своей королевы!
— Да, — кивнул Джей.
Он ненавидел себя за это притворство, хотя понимал, что его маскарад одерживает победу.
— Где-то там должно быть золото и серебро, — продолжала королева. — Испанцы много чего оттуда привозили, как известно. Если бы ты доставил нам драгоценные камни, это бы помогло его величеству. Меня всегда поражало, как дорого обходится покупка нескольких картин и содержание двора.
— Совершенно верно, ваше величество, — подтвердил Джей, обращаясь к земле под своим коленом.
— И ты привезешь мне жемчуг! — воскликнула она. — Обещаешь? Или изумруды.
— Я сделаю все, что смогу, — осторожно сказал он. — Но уж точно я найду редкие и красивые деревья и цветы.
— Я попрошу короля дать тебе жалованную грамоту, — распорядилась королева. — Он сразу ее подпишет.
Манера управления двором при Стюартах была настолько хаотичной, что по всей стране могли идти бунты и выступления против сбора корабельного налога, гордых людей обвиняли в государственной измене и бросали в тюрьмы вместе с преступниками и попрошайками, а король ничего не знал об этом. Но королеве настолько понравилась перспектива путешествия молодого садовника Традесканта в Виргинию, что она сообщила об этой идее королю, и новость стала главной темой дня.
— Ты должен привезти какие-нибудь интересные р-растения, — наставлял король Джея. — Цветы, деревья, раковины. Я слышал, у них там есть драгоценные р-раковины. Я дам тебе письмо о полномочиях. Все, что сочтешь достойным меня или к-королевства, бери бесплатно и вези сюда. Ты получишь грамоту на полное право действовать подобным образом. Мои верноподданные в новом мире помогут тебе.
Джею было известно, что подавляющее большинство верноподданных короля сбежали в Америку, полные решимости никогда больше не жить под прямым управлением такого правителя, и платили Англии налоги с величайшей неохотой.
— Также ты должен добыть р-разные редкости, — продолжал король. — Посмотри, может, привезешь индейские зерновые и попробуешь вырастить их здесь.
— Конечно, ваше величество.
Король сделал жест, и один из его йоменов выступил вперед.
— Г-грамота на взимание в Виргинии, — велел король, еле шевеля губами.
Йомен был новичком на этой службе и еще не успел узнать, что король ненавидит отдавать приказания. Половина работы слуг заключалась в том, чтобы догадываться, чего хочет господин.
— Выпиши ее. На имя господина Т-традесканта.
