Анна отодвинула свой стул от стола, положила руку на живот, тяжело вздохнула.
— Устала? — встревожился Георг.
— Живот схватило. — Она взглянула на меня. — Это не страшно? Короткие приступы боли. Это не имеет значения?
— Помню сильные боли с Екатериной, а роды были легкие и в срок.
— Ты хочешь сказать, будет девочка? — забеспокоился Георг.
Как же они похожи! Длинные болейновские носы, вытянутые лица, горящие глаза. Те же черты я всю жизнь вижу в зеркале, только теперь у меня исчезло это алчное выражение лица.
— Успокойся, Георг. Почему бы ей не родить сыночка? А вот волноваться действительно вредно.
— С тем же успехом ты можешь сказать, что дышать вредно, — огрызнулась Анна. — Легко ли носить в животе все будущее Англии. Помнишь, у королевы выкидыш за выкидышем случался.
— Потому что она не была королю настоящей женой, — успокоил Георг. — Их брак не был законным. А тебе Бог пошлет сына.
Она вытянула руки, Георг крепко сжал их. Смотрю на брата с сестрой и понимаю — отчаянного честолюбия не убавилось, столько же, не меньше, чем когда они были детьми мелкого дворянина в самом начале карьеры. Слава Богу, мне уже это безразлично.
Помолчала минуту, потом решилась:
— Георг, я слышала сплетни, которые не делают тебе чести.
Он ответил веселой, озорной улыбкой.
— Это серьезно.
— От кого ты слышала?
— При дворе ходят слухи, что сэр Франциск Уэстон связался с плохой компанией и ты вместе с ним.
Он быстро взглянул на Анну — что она знает? Сестра с интересом ждет продолжения. Совершенно ясно, она ничего не подозревает.
— Сэр Франциск — верный друг.
— Королева говорит! — Георг явно хочет свести разговор к шутке.
— Она и половины не знает, в отличие от тебя.
Анна встревожилась:
— Я должна быть безупречна. А то у кого-нибудь будет повод нашептывать королю про меня гадости.
Георг погладил ее по руке:
— Тебе не о чем беспокоиться. Парочка ночных кутежей, где все слишком много выпили, шлюхи, карточные проигрыши. Клянусь, я тебя не опозорю.
— Есть кое-что еще, — рубанула я напрямик. — Говорят, сэр Франциск — любовник Георга.
Ее глаза расширились от ужаса.
— Георг, нет!
— Конечно нет. — Он нежно сжал ее руку.
Анна повернулась ко мне, взгляд — ледяной.
— Не смей больше являться ко мне со своими грязными историями. Ты хуже Джейн Паркер.
— Остерегись, — предупредила я брата. — Любая грязь, брошенная в тебя, заденет нас всех.
— Да нет никакой грязи!
Отвечает мне, а глаз не сводит с Анны.
— Ты уверен? — спрашивает она.
— Ничего нет! — повторяет Георг.
Мы оставили ее отдыхать и отправились на поиски короля и остальных придворных — они метали кольца в цель.
— Кто тебе сказал? — спросил брат.
— Уильям, — не стала скрывать я. — Он не хотел разносить сплетни, просто знал: я беспокоюсь о тебе.
Георг беспечно рассмеялся, но в голосе напряжение.
— Я люблю Франциска, — признался он. — Это самый замечательный человек на свете. Еще не родился мужчина отважнее, нежнее, достойнее. Я жажду его, и тут ничего не поделаешь.
— Ты любишь его как женщину? — спросила смущенно.
— Как мужчину, — поправил меня брат. — Гораздо более пылко, чем можно любить женщину.
— Георг, это смертный грех, твое сердце будет разбито. Это гибельный путь. А если дядя узнает…
— Если узнают, мне конец.
— Брось его!
Брат повернулся ко мне с кривой улыбкой:
— Можешь бросить Уильяма Стаффорда?
— Это совсем другое дело! Ничего общего. Уильям любит меня честно и искренне, и я люблю его. А это…
— Ты тоже не без греха, просто тебе повезло, — горько уронил брат. — Какое счастье — любить того, кто может ответить на твою любовь. А я просто люблю, люблю, люблю. Остается только ждать, пока моя страсть перегорит.
— Думаешь, перегорит?
— Непременно. Все, чего добиваюсь, вскоре обращается в пепел. Почему на этот раз должно быть по-иному?
— Ох, Георг! — Я положила ладонь на его руку. — Бедный мой братик.
Опять этот голодный болейновский взгляд.
— Тебя ждет гибель.
— Может, и так, — ответил он беспечно. — Но Анна спасет меня. Анна и мой племянник — будущий король.
Лето 1533
Анна не отпустила меня в Гевер на лето, хотя роды ожидались только в августе. Поездка по Англии от одной усадьбы до другой в этом году не состоялась, все планы изменились. Разочарование было горьким, я с трудом выносила присутствие сестры. Но мне приходилось каждый день сидеть рядом с ней, слушать бесконечные рассуждения о том, каким великим королем станет ее сын. Каждый должен был нанести Анне визит, каждому полагалось ей поклониться. Ничто не имело значения — только Анна и ее живот. Она стала сосредоточием всей придворной жизни — и ничего не могла решить. В этой неразберихе никто не знал, что делать, тем более куда ехать. Генрих с трудом расставался с ней, даже ради охоты.
В начале июля Георг и дядюшка отправились с миссией к королю Франции — сообщить, что наследник английского престола скоро появится на свет. Пора заручиться поддержкой французов на случай, если испанский император захочет выступить против Англии в ответ на недавнее оскорбление, нанесенное его тетке. Они пытаются добиться встречи с Папой — отношения Рима с Англией должны сойти с мертвой точки. А я снова прошу Анну обойтись без меня до родов.
— Я хочу в Гевер. Ужасно соскучилась по детям.
Анна качает головой. Лежит на кушетке, поставленной в эркере, все окна открыты настежь, с реки дует свежий ветерок, но она вся в поту. Платье туго зашнуровано, корсаж неудобно сдавливает разбухшую грудь. Спина ноет даже на подушке, расшитой жемчугом.
— Нет, — говорит она коротко.
Понимает, что я собираюсь спорить.
— Прекрати, — просит раздраженно. — Если уж я не могу попросить как сестра, то прикажу как королева. Разве ты сама не хочешь побыть со мной? Я же тебя навещала.
— Ты увела моего любовника, пока я рожала ему сына.
— Мне велели. Ты на моем месте сделала бы то же самое. Мария, я без тебя не обойдусь. Как можно убегать, когда ты нужна?
— Зачем я тебе?
Румянец исчез, она бледна как мел.
— Что, если роды убьют меня? Вдруг что-нибудь пойдет не так и я умру?
