— Я видел этот грузовик в Хейвене, Бент. Он был припаркован
перед рестораном.
— Что-что?
Никакого ответа.
Он взглянул на Джинглса. Джинглс с расширенными от изумления
глазами на побелевшем лице смотрел на него.
Бент вдруг подумал: Микроволновая связь? Телепатия?
Оттуда, куда умчался грузовик, на них надвигалось облако
пыли.
— О Боже! Мне это не нравится! — прошептал Джинглс.
Бент шагнул вперед, держа палец на спуске автомата, и тут
мир внезапно осветился ярко-зеленым светом.
Глава 5
Руфь Мак-Косленд
Руфи Арлене Меррил Мак-Косленд исполнилось пятьдесят, но она
выглядела лет на десять, а в хороший день и на пятнадцать моложе. Каждый в
Хейвене сказал бы, что она была самым лучшим констеблем за все время
существования города. Наверное потому, что ее муж командовал городской
гвардией. А может, просто потому, что Руфь была Руфью. Так или иначе, Хейвену
повезло, что она жила там. Она была строга, но справедлива. Она умела держать
себя в руках. И она была совершенно бесстрашной.
Руфь родилась и выросла в Хейвене; она была правнучкой
преподобного мистера Дональда Хартли, которому так не нравилось, что город переименовали.
В 1955 году она окончила исторический факультет Мэнского университета, став
третьей женщиной, обучавшейся на этом факультете за все время его
существования, и сразу же после этого вышла замуж за Ральфа Мак-Косленда,
закончившего факультет права. Это был высокий, сильный и по-настоящему хороший
человек. Он мечтал командовать городской гвардией, потому что до этого ею
командовал его отец. Руфь и Ральф любили друг друга.
Она легла в супружескую постель девственницей. Ее немного
беспокоило это, но он был нежен, и она не ощутила почти никакого дискомфорта.
Они жили в огромном доме в старовикторианском стиле,
состоящем из множества огромных комнат, образующих анфилады. Материально их
брак был прекрасно обеспечен любящими родителями Руфи и Ральфа, и, казалось, не
было никаких проблем для беспокойства.
Ральф ходил на службу, а Руфь некоторое время наслаждалась
созданием семейного гнездышка, а потом увлеклась общественной деятельностью.
Она упорядочила фонды местной библиотеки, активно участвовала в самых разных
комитетах и фондах и даже возглавила хейвенское общество защиты животных.
Она без страха подходила к любой собаке или кошке,
независимо от того, бродячие они или нет. Она не боялась заразиться никакими
болезнями, а ее искреннее желание помочь почти всегда располагало к ней
животных.
И лишь один раз ее укусила собака. Руфь пришла в дом
человека по фамилии Моран. Хозяев дома не было. Собака бегала вокруг дома. Она
завиляла хвостом, увидев входящую во двор Руфь, но, когда та протянула к собаке
руку, внезапно вцепилась в нее зубами и отскочила, нацеливаясь на ногу. Руфь
поторопилась покинуть двор Морана, на ходу перевязывая кровоточащую руку
носовым платком. А потом…
Что бы вы сделали, если бы чья-то собака укусила вас?
Пристрелили бы ее? Потребовали бы денежную компенсацию? Руфь поступила иначе.
На следующий день она позвонила Морану, представилась, описала ситуацию и
предложила ему… сделать добровольное пожертвование в фонд защиты животных.
Мистер Моран начал возражать. Мистер Моран кричал. Мистер Моран осыпал Руфь
всеми возможными оскорблениями, какие только мог изобрести. Руфь терпеливо
выслушала его и спокойно сказала:
— Мистер Моран, как вы думаете, если мой адвокат передаст
дело в суд, сумеет ли он доказать, что ваша собака кусала меня и раньше?
Тишина на противоположном конце линии.
— Кусала не менее двух раз?
Тишина.
— Или трех…
— Грязная сука, — с тоской в голосе выругался Моран.
— Что ж, — так же спокойно ответила Руфь, — не могу сказать,
что беседа с вами доставила мне удовольствие, но все же надеюсь, что вы
сделаете правильные выводы и последуете моему совету.
Мистер Моран сделал правильные выводы. Спустя неделю Руфь
получила от него конверт в адрес фонда защиты животных. Внутри лежала записка и
однодолларовая банкнота с большим пятном посредине, природу которого она не
смогла определить. Записка гласила: «Этим я подтираю мою задницу, сука!»
Руфь взяла банкноту за уголок и отнесла в ванную. Там она
окунула доллар в стиральный порошок, включила машину — и через две минуты
достала из нее чистую, почти новую купюру. Прогладив ее утюгом, она положила ее
в сейф, где лежали все средства фонда, и записала в канцелярскую книгу: «Б.Моран,
добровольный взнос: 1 доллар».
Единственным, что омрачало ее жизнь, было отсутствие детей.
После пяти лет бездетного супружества они с Ральфом обратились к специалистам.
Их обследовали и сделали заключение, что они оба совершенно здоровы,
посоветовав при этом не оставлять надежду.
Но Руфь так и не смогла забеременеть. Может быть, отсутствие
детей и объясняло ее страсть к коллекционированию кукол. Может быть, таким
образом в ней реализовывались материнские инстинкты, кто знает?
Местные дети очень любили, когда она разрешала им приходить
и рассматривать коллекцию. Там были всевозможные куклы, и дети нередко уходили
от Руфи в слезах, потому что нельзя было не хотеть обладать подобным
сокровищем.
Девятнадцатого июля изображение Иисуса начало разговаривать
с Бекки Паульсон. Девятнадцатого июля куклы Руфи Мак-Косленд в первый раз
заговорили с ней.
Горожане были приятно удивлены, когда в 1974 году, через два
года после смерти Ральфа Мак-Косленда, его вдова выдвинула свою кандидатуру на
пост городского констебля. Вторым соискателем был парень по фамилии Мамфри,
глупый и беспомощный, вызывавший у всех, кто знал его, скорее жалость, нежели
раздражение. В городе он был новичком. Но он надеялся, что его шансы гораздо
выше шансов Руфи уже хотя бы потому, что жители города вряд ли рискнут
назначить констеблем женщину, пусть даже и с высшим образованием.
Именно это они и сделали. Руфь выиграла четыреста семью
голосами против девяти. Через три недели Мамфри с женой покинули Хейвен, а Руфь
приступила к исполнению своих новых обязанностей. Ей понравилась эта работа. На
посту констебля она могла быть полезной своему городу, поддерживая в нем
порядок. И добрые ее сограждане, сами от себя не ожидавшие, что в городе
появится женщина-констебль, через два года с удивлением отметили, что порядка
действительно стало больше, потому что Руфь сумела укротить даже таких отъявленных
пьяниц и дебоширов, как Дел Каллам и Джо Паульсон. Иногда ей приходилось
прибегать к помощи Страшилы — Батча Дугана, готового на все ради вдовы Ральфа.
