Тристан первым понял, в чем дело. Двое других были медлительнее, но, когда они поняли, что их обманули, среагировали быстрее. Они набросились на Жака и сшибли его со стула. Они хотели скрутить его, но он оказался сильнее. Одного он отбросил ударом в пах, другого огрел кочергой и бросился к двери. Тристан побежал за ним, другие в меру сил похромали следом.
Я взял карту и тоже побежал за Жаком. Увидел я его в слякотном дворе перед домом. Его скрутили-таки друзья, которые с криками «мошенник» и «еврей» пинали и колотили его. Тристан в особенности был одержим безумием безжалостности, и я боялся, что он убьет Жака.
Я не мог это допустить. Подбежал к этому сплетению тел и протолкался вперед, избегая случайных ударов. Остальные думали, будто я хочу присоединиться к избиению, и жаждали позабавиться — они оттащили Тристана в сторону, крича, что и слуга должен иметь возможность мщения. Один из них сел на ноги Жака, хотя в этом не было нужды. Рубаха его пропиталась кровью, губы были разбиты, один глаз почти целиком заплыл. Пальцы на левой руке были раздавлены каблуком.
Я сел, оседлав Жака, и поднял карту. Дыхание мое клубилось в холодном свете луны.
— Где ты взял это?
Жак повернул голову и выплюнул сгусток крови на землю. Звякнул о камень выбитый зуб.
— У одного человека из Штрасбурга.
— Как его зовут?
Он покачал головой.
— Как он это сделал?
Жак не понял моего вопроса.
— Он продал их мне.
Остальным это уже стало надоедать.
— Убей его, — прокричал кто-то из них.
Я сделал вид, что не услышал его.
— Где мне найти этого человека?
— Под знаком медведя.
Он харкнул кровью. Несколько капель попали на карту, и я поспешно отдернул руку, потом поднялся и пошел прочь, стараясь не слушать ликующие крики за спиной. От крови и вина у меня кружилась голова. Я смотрел на карту в моей руке — только она и имела какое-то значение в этом проклятом месте.
Сколько еще таких карт существовало в мире? И каким образом их создатель сумел сделать их такими совершенными?
XXV
Нью-Йорк
Карта разделилась на две части, которые отошли к левой и правой границам окна. Одна часть представляла собой копию карты, неотличимую от закодированной картинки в центре. В другой части появились три строки текста.
177 ru de Rivoli
Boite
[19]
628
300–481
— Прошу прощения.
Ник так быстро поднял голову, что ноутбук чуть не упал на пол. Продавщица смотрела на него сверху вниз, держа в руках кипу учебных пособий. Он наклонился над монитором ноутбука, закрывая его.
— Вы что-то ищете? Вам помочь?
Ник хлопнул крышкой ноутбука.
— Спасибо.
— В кафе есть Интернет, — услужливо сказала девушка.
— Спасибо.
Он поднялся по лестнице на первый этаж, прижимая компьютер к груди. Тот душевный подъем, что он испытал, обнаружив пароль, сменился смятением. Когда телефон завибрировал у него в кармане, он не сразу обратил на это внимание.
На экране высветились два пропущенных звонка, оба за последние десять минут. Вероятно, сигнал в подвале не принимался. Он проверил номера. Один звонок был от Сета, другой — неизвестный ему местный номер. Он набрал Сета.
— Ник? — почти сразу же ответил тот. — Слава богу.
— Что случилось?
Сет, вероятно, был в машине. Нику приходилось кричать, чтобы адвокат услышал его за дорожным шумом.
— Плохие новости. Парнишка поменял историю.
Мимо телефона Сета промчалось что-то, похожее на ракету.
— Теперь он говорит, что, может, и не видел тебя в коридоре, когда раздался выстрел. Может, это было до того. Или после.
— Что ты этим хочешь сказать? Он услышал выстрел, испугался и убежал к себе. Он… Алло?
Тишина в трубке заставила его замолчать. Когда Сет вернулся на линию, голос его прерывался помехами, был почти неразборчивым.
— Тебе нужно… Ройс… Джиллиан… арестовать тебя…
— Я тебя не слышу, — прокричал Ник.
— Я въезжаю в туннель Холланда. Движение довольно напряженное. Я перезвоню…
Сигнал перешел в низкий гул. Ник уставился на трубку. Он, словно заледенев, на всякий случай нажал «повторный набор», и сразу же ему ответила голосовая почта Сета.
У него снова заболела голова, все тело дрожало от усталости. Почему это Макс поменял историю? Может быть, по настоянию матери, которая пытается его защитить? Мстит за все те ночи, когда она жаловалась на просачивающийся из-под двери дымок косяков, которые курил Брет. Это было так несправедливо — Нику хотелось сокрушить что-нибудь.
Телефон зазвонил снова. Покупатели, рывшиеся среди предлагаемых со скидкой книг, бросали на него неодобрительные взгляды. Он посмотрел на высветившийся номер — местный телефон. А если это Ройс?
Звонок вынудил его принять решение. Он ответил.
— Ник? Это Эмили.
— Как поживаете? — Ничего не значащие слова, бездумное словесное рукопожатие. И только произнеся эти слова, он понял: что-то тут не так.
— Мне страшно. — Это было слышно по ее голосу. — Ник, кто-то следит за мной.
Ее голос был едва слышен — почти шепот, слова спотыкались одно о другое. Ему показалось, будто он слышит какое-то шипение на заднем фоне, словно журчание воды.
— Где вы?
— В женском туалете Публичной библиотеки.
— Это та, что со львами у входа?
— Да. Пятая авеню и Сорок вторая улица.
— Понял. — Ник напряженно размышлял. — Человек, который следил за вами, — как он выглядел?
— Я не видела его лица. На нем был капюшон. Он… — Тихий вскрик. — Тут кто-то есть. Я…
Он услышал удар в дверь, потом грохот, а за ним — тишина.
— Я иду, — сказал Ник.
Но эти слова он говорил уже в пустоту.
Если у вас нет денег, в Нью-Йорке вам будет нелегко. Денег на такси у Ника не было, и он побежал к станции метро на Вашингтон-Сквер-парк и опустил последний жетон в щель автомата. Или быстрее было бы идти пешком? Он стоял на платформе и смотрел в туннель, усилием воли торопя поезд. На грязноватых часах станции стрелка отсчитывала секунды.
Когда он вышел на Сорок второй улице, никаких новых звонков на его телефоне не оказалось. Он рысцой пробежал квартал от станции до библиотеки, борясь с ветром и резью в боку. Два каменных льва, «Терпение» и «Стойкость», смотрели, как он взбегает по ступенькам. На первом этаже он нашел справочное.
