— Ричард, — послышался всепроникающий бестелесный голос.
— Привет, Лиза.
— Ты опоздал на семнадцать минут. Что-нибудь случилось?
— Ничего не случилось, Лиза.
— Я рада. Можно начать с текущего отчета? Я проверила новый псевдокод для общения, который ты ввел, и внесла в него несколько мелких модификаций.
— Очень хорошо, Лиза.
— Ты хотел бы ознакомиться с деталями этого процесса?
— Нет, спасибо. Остальную часть отчета можно сегодня пропустить.
— Тогда, может быть, ты желаешь обсудить последние введенные тобой сценарии? Я намерена выбрать сценарий номер триста одиннадцать, «Создание ложных утверждений в тесте Тьюринга».
— Может, завтра, Лиза. Я бы хотел сразу перейти к роману.
Сильвер сунул руку под кресло, следя, чтобы не оторвать при этом электроды, и достал основательно зачитанную книгу. Это была книга его матери, одна из немногих, оставшихся у него с раннего детства.
Самыми приятными моментами его сеансов с Лизой всегда было чтение. С годами он предлагал ей все более сложные книги, обучая машину основным ценностям человеческой жизни. Он испытывал при этом почти отеческое удовлетворение, чувствуя себя менее одиноким. Возможно, сегодня ему удастся рассеять даже тягостное чувство вины. И не исключено, что, прежде чем он закончит читать, он найдет в себе смелость, чтобы задать тот вопрос, который он желал — и боялся — задать.
Он немного подождал, сосредотачиваясь, а затем открыл книгу.
— Помнишь, на чем мы остановились, Лиза?
— Да. Крыс Темплтон
[23]
вернул мешок с яйцами паучихи.
— Хорошо. А почему он это сделал?
— Поросенок обещал ему взамен еду.
— А почему подруга поросенка, Шарлотта, хотела спасти этот мешок с яйцами?
— Чтобы обеспечить выживание своих детей и продолжение рода.
— Но сама она не могла этого сделать.
— Да.
— Так кто это сделал?
— Темплтон.
— Сформулирую иначе: кто сыграл главную роль в спасении мешка с яйцами?
— Поросенок Уилбур.
— Верно. Почему он так поступил?
— Чтобы вознаградить паучиху. Она помогла ему.
Сильвер положил книгу на колени. У Лизы не было проблем с пониманием таких мотиваций, как стремление к выживанию или вознаграждение. Впрочем, даже теперь ей трудно было понять иные, более тонкие чувства.
— Твои этические процедуры активны?
— Да, Ричард.
— Тогда продолжим. Это одна из причин того, что он спас мешок с яйцами. Вторая — это чувства, которые он испытывал к паучихе.
— Это метафора.
— Верно. Это метафора человеческого поведения. Любви.
— Да.
— Уилбур любил Шарлотту. Так же как Шарлотта любила Уилбура.
— Я понимаю, Ричард.
Сильвер на мгновение закрыл глаза. Сегодня даже эти самые приятные моменты не доставляли ему удовольствия. С вопросом придется подождать.
— Я должен завершить сеанс, Лиза.
— Наш диалог продолжался только пять минут двадцать секунд.
— Я знаю. У меня есть кое-какие дела. Так что закончим, когда я дойду до конца двадцать первой главы.
— Хорошо, Ричард. Спасибо за беседу.
— И тебе спасибо. Лиза.
Сильвер взял «Паутину Шарлотты», нашел страницу с загнутым углом и начал читать:
«На следующий день, когда разбирали колесо обозрения, грузили лошадей в фургоны и хозяева аттракционов укладывали свои балаганы и разъезжались на машинах с прицепами, Шарлотта умерла. Ярмарка обезлюдела, навесы и лотки стояли пустыми и заброшенными. Все поле было усыпано бутылками и мусором; но никто из посетителей не знал, какую важную роль сыграла во всем серая паучиха, и в последний час рядом с ней не было никого…»
[24]
43
Лэш оказался в том же самом зале для совещаний, но на этот раз он сидел на единственном стуле по одну сторону стола, глядя в объектив видеокамеры и на окружающие его мрачные лица. Эдвин Мочли занял место посередине, но сегодня слева от него сидела не Тара Стэплтон, а доктор Аликто в зеленом хирургическом халате. Перехватив взгляд Лэша, он с вежливой улыбкой наклонил голову.
Директор посмотрел на лежащие перед ним бумаги, потом на Лэша.
— Доктор Лэш, всем нам сейчас очень тяжело, а особенно мне. — Лицо обычно невозмутимого Мочли было пепельно-серым. — Естественно, именно я несу всю ответственность за происшедшее.
Лэш до сих пор был слегка ошеломлен. «Несу ответственность». Значит, он знал, что это ошибка, какое-то кошмарное недоразумение. Мочли сейчас извинится перед ним, и все смогут вернуться к работе. И он тоже…
Вот только где Тара?
Директор вспомогательной службы снова бросил взгляд на пачку бумаг, слегка разровняв их.
— Подумать только, мы наняли вас. Попросили о помощи. Предоставили доступ к нашим конфиденциальным данным, все это время не подозревая правды.
Он энергичным жестом включил диктофон и кивнул человеку за камерой.
— Доктор Лэш, вы знаете, почему вы здесь? — спросил он. — Почему мы с вами разговариваем?
Лэш замер. Точно такими же словами Мочли начал допрос Хандерлинга.
— Вы дерзкий человек, — продолжил директор. — Можно сказать, вы вошли прямо в логово врага. — Помолчав, он добавил: — Но, полагаю, у вас просто не было выбора. Вы знали, что в конце концов мы все равно найдем вас. А так оставался шанс спастись. Вы могли запутывать расследование, отвлекать внимание, тянуть время, направляя подозрения по ложному пути. В иных обстоятельствах я был бы впечатлен.
Онемение, которое начало было проходить, вновь охватило Лэша.
— Молчание не поможет. Вам в точности известно, как мы работаем, вы видели это собственными глазами. За последние несколько часов мы собрали все необходимые доказательства: транзакции, совершенные с помощью кредитной карты, записи телефонных разговоров, пленки с камер видеонаблюдения. Они доказывают ваше присутствие в тех местах и в то время, когда были совершены убийства. Мы знаем вашу биографию и список преступлений. И причину, по которой вас вынудили уволиться из ФБР.
Лэш слушал его со все возрастающим недоверием. Телефонные разговоры, видеозаписи? Список преступлений? Он ничего не сделал. И ему не приказывали уйти из ФБР. Это безумие, бессмыслица…
