– Может, еще что-то нашли? Отпечатки пальцев и прочее?
– Вы же знаете, как это бывает. Является команда, снимает для анализа кучу следов, которые вряд ли имеют отношение к делу. Было, правда, одно исключение – недавно выпавший человеческий волос, вместе с луковицей. Его взяли для анализа. С ДНК Гамильтона, его секретаря и других завсегдатаев кабинета он не совпал. Цвет волоса необычный. Как сказала секретарша, у людей, посещавших в последнее время Гамильтона, такого цвета волос она не видела.
– И что же это за цвет?
– Светлый блондин. Очень светлый.
У Хейворд сильно стукнуло сердце.
– Алло? Вы меня слушаете?
– Да, – сказала Хейворд. – Не можете ли вы послать мне факсом список вещдоков и данные ДНК?
– Без проблем.
– Я позвоню в вашу контору утром, оставлю номер своего факса.
– Хорошо.
– Еще один вопрос. Насколько я поняла, вы расследуете прошлое Гамильтона, его знакомых и прочее.
– Разумеется.
– Встречалось ли вам имя Пендергаст?
– Не могу сказать. Это что же, зацепка?
– Как хотите, так и рассматривайте.
– Ну, ладно. Только прошу вас, в следующий раз звоните днем. В это время я гораздо любезнее.
– Вы и сейчас были весьма любезны, лейтенант.
– Я ведь южанин. Думаю, это наследственное.
Хейворд положила трубку на рычаг. Минут десять сидела неподвижно. Затем медленно, но решительно отложила папку Гамильтона и взяла ту, на которой стояло имя Декер, снова взялась за телефон и принялась набирать номер.
Глава 28
Высокая, сухопарая, сморщенная медсестра – в черной униформе, белых чулках и туфлях, этакий персонаж семейки Адамс – высунула голову из-за двери красного дерева.
– Директор сейчас примет вас, мистер Джонс.
В этот момент Смитбек изнывал от скуки в длинном коридоре Ривер Оукс. Услышав обращенные к нему слова, подскочил так быстро, что лежавшая на спинке кресла салфетка свалилась на пол.
– Спасибо, – сказал он и поспешно положил салфетку на место.
– Сюда, пожалуйста.
Смитбек вошел в дверь, и медсестра повела его вниз, еще по одному тускло освещенному, богато украшенному и, казалось, бесконечному коридору.
С директором оказалось на редкость трудно встретиться. «Гости» постоянно просили аудиенции у доктора Тизандера. Получив разрешение, обычно сообщали ему, что стены шепчутся с ними по-французски, иногда требовали, чтобы он перестал подавать им в мозг команды. Тот факт, что Смитбек не хотел говорить, по какому вопросу намеревается беседовать с директором, еще больше затруднял их встречу. Но Смитбек все же настоял. Последней каплей стал вчерашний обед с Фрокмортоном и прогулка по особняку, во время которой он вдоволь насмотрелся на восковые фигуры с пустыми глазницами и мрачные окаменелости, переполнявшие библиотеку и многочисленные гостиные. Обеспокоенность Пендергаста относительно его безопасности была весьма трогательной, однако Смитбек не представлял себе, как сможет пробыть в этом жутком мавзолее хотя бы еще один день.
Он уже все продумал: поедет в Джерси-Сити, снимет номер в гостинице, постарается, пока все не утрясется, держаться подальше от Норы. Сам-то он о себе позаботится. Сейчас он все объяснит директору. Они не могут держать его здесь против воли.
Смитбек шагал по бесконечному коридору за крошечной фигуркой медсестры, проходил ряды закрытых дверей с номерами, обрамленными золотыми листьями. С какого-то момента за ним следовали два дюжих санитара. Коридор наконец-то закончился, и Смитбек увидел необычайно большую дверь с единственной надписью – «Директор». Медсестра постучала и отступила в сторону, жестом призывая Смитбека войти.
Смитбек поблагодарил. За дверью обнаружилось несколько элегантных комнат. На стенах, облицованных темным деревом, горящие бра, в камине резного мрамора – пылающий огонь, из эркера главной комнаты – вид на зимний пейзаж. Не было ни книжных полок, ни других признаков, указывавших на то, что это – кабинет директора больницы, хотя в открытую дверь одной из комнат Смитбек увидел нечто вроде медицинской лаборатории.
Посредине главной комнаты стоял накрытый стеклом стол на тяжелых ножках в виде орлиных лап. За ним сидел доктор Тизандер и что-то писал. На мгновение он поднял глаза и одарил Смитбека теплой улыбкой.
– Приятно видеть вас, Эдвард. Садитесь, пожалуйста.
Смитбек уселся. Последовала минута, во время которой в комнате слышалось лишь потрескивание огня да скрип пера. Затем Тизандер вставил ручку в письменный прибор, промокнул бумагу и, откинувшись на спинку тяжелого кожаного кресла и доверительно улыбаясь, приготовился внимательно выслушать Смитбека.
– Ну вот, я закончил. Расскажите мне, что вас волнует, Эдвард. Возможно, есть жалобы на бытовые условия в Ривер Оукс? – Голос у него был тихий и медоточивый, лицо доброе. Над огромным лбом, презрев законы гравитации, поднимались седые волосы. Он напоминал Эйнштейна с известного портрета.
Смитбек заметил, что позади него, у стены, стоят сопровождавшие его санитары.
– Может, хотите чего-нибудь выпить? Сельтерской? Минеральной?
– Спасибо, нет. – Смитбек указал жестом на санитаров. – Они что же, так и будут здесь стоять?
Тизандер тепло ему улыбнулся.
– Увы, это одно из наших правил. То, что я директор Ривер Оукс, не означает, что я выше законов.
– Ну, если вы уверены, что они будут соблюдать конфиденциальность...
– Я им абсолютно доверяю.
Тизандер ободряюще кивнул, жестом призывая Смитбека продолжить разговор.
Смитбек подался вперед.
– Вы знаете обо мне все, о том, почему я здесь.
– Естественно.
Мудрое директорское лицо осветила теплая улыбка.
– Я согласился приехать сюда в целях собственной безопасности. Но должен сказать вам, доктор Тизандер, что свои намерения я изменил. Не знаю, много ли известно вам об убийце, который меня преследует, однако считаю, что смогу позаботиться о себе сам. Не испытываю нужды в дальнейшем пребывании в вашем доме.
– Понимаю.
– Мне нужно вернуться обратно на работу в Нью-Йорк, в «Таймс».
– Прямо сейчас?
Смитбек вдохновился проявленным к нему сочувствием.
– Я готовил очень важную статью. Если немедленно не вернусь, ее отдадут другому репортеру. Этого я допустить не могу. Под угрозой моя карьера. Все поставлено на карту.
– Расскажите о вашей статье.
– Она об убийстве Дучэмпа. Вы слышали о нем?
– Нет.
– Убийца повесил художника по имени Дучэмп на окне многоэтажного дома, после чего обрезал веревку, и тот свалился на стеклянную крышу ресторана. Это одна из сенсаций, которые случаются не каждый день.
