– Капитан Хейворд, что вы здесь делаете? – сухо поинтересовался он.
– Я решила присутствовать на заседании.
Синглтон нахмурился.
– Судебное заседание не такое уж интересное зрелище.
– Мне это известно.
– Вас ведь уже опросили. И то, что вы явились лично, хотя вас никто не вызывал и не требовал представить новую информацию, может означать… – Синглтон замялся.
Поняв намек, д’Агоста покраснел и украдкой посмотрел на Лауру. То, что он увидел, очень его удивило. Ее лицо больше не казалось мрачным. Оно стало удивительно спокойным, словно после долгой напряженной борьбы Хейворд наконец приняла решение.
– Так что же это может означать? – мягко спросила она.
– Отсутствие беспристрастности с вашей стороны.
– А разве вы, Глен, – невинно произнесла Лаура, – не желаете Винни удачи?
Теперь настала очередь Глена краснеть.
– Конечно. Конечно, желаю. Именно потому я и пришел – чтобы донести до сведения обвинения новые подробности, которые нам стали известны. Я просто не хочу никаких намеков на неподобающее, так сказать… влияние.
– Слишком поздно, – резко ответила Хейворд. – Я уже попала под это влияние. – И она демонстративно взяла д’Агосту за руку.
Несколько секунд Синглтон молча смотрел на них. Потом открыл рот, но тут же закрыл, явно не находя слов. Наконец он неожиданно улыбнулся д’Агосте и положил руку ему на плечо.
– Увидимся в суде, лейтенант, – сказал он, произнеся последнее слово с особым нажимом, повернулся и пошел дальше.
– Что бы это значило? – с удивлением спросил д’Агоста.
– Насколько я знаю Глена, это значит, что у тебя появился сторонник в суде.
Сердце у д’Агосты снова сильно забилось, и он, забыв о предстоящем испытании, вдруг почувствовал себя совершенно счастливым. Казалось, с души его свалилась огромная тяжесть, о которой он даже не подозревал. Он резко повернулся к Хейворд.
– Послушай, Лаура…
– Нет, это ты послушай. – Она легонько сжала его ладонь другой рукой. – То, что произойдет в этой комнате, совершенно не важно. Ты понял меня, Винни? Потому что все, что здесь произойдет, будет иметь отношение к нам обоим. Мы вместе, что бы ни случилось.
Он проглотил подступивший к горлу комок.
– Я люблю тебя, Лаура Хейворд.
В этот момент дверь зала заседаний открылась и секретарь произнес его имя. Томас Шоулдерс поднялся со скамьи, поймал взгляд д’Агосты и кивнул.
Хейворд в последний раз сжала его руку.
– Пора, молодой человек, – сказала она улыбаясь. – Ваш выход.
Глава 81
Послеполуденное солнце бросало бронзовые отблески на вершины холмов долины Гудзона, превращая медленно несущую свои воды реку в бескрайнее море ослепительного аквамаринового сияния. Лес, покрывавший Сахарную гору и Брейкнек-Ридж, только что оделся новой листвой, и казалось, что на холмы набросили пушистую светло-зеленую мантию.
Нора Келли сидела в шезлонге на широкой веранде больницы Фивершэм, глядя вниз, на Колд-Спринг, реку Гудзон и видневшиеся вдали красные кирпичные здания Уэст-Пойнта. Ее муж ходил взад-вперед по краю веранды, время от времени посматривая на открывающийся с нее вид или бросая взгляд на невысокие корпуса частной клиники.
– Мне так тяжело опять здесь находиться, – произнес он вполголоса. – Знаешь, Нора, я ведь не показывался здесь с тех пор, как сам был пациентом Фивершэма. О Господи! Не помню, говорил я тебе или нет, но у меня до сих пор болит спина при перемене погоды – в том месте, где хирург…
– Ты говорил мне об этом, Билл, – с театральным отчаянием ответила Нора. – Тысячу раз.
В этот момент повернулась ручка, послышался тихий скрип пружин, и дверь, ведущая на террасу, приоткрылась. Показавшаяся за ней сестра в белом накрахмаленном халате негромко сказала:
– Она ждет вас в западной гостиной.
Нора и Смитбек проследовали за сестрой по длинному коридору.
– Как она себя чувствует? – спросил Билл.
– К счастью, намного лучше. Мы все очень за нее беспокоились. Ведь она такая милая. Теперь ей, слава Богу, с каждым днем становится лучше. Но она все еще быстро устает, поэтому вам придется ограничить свое посещение пятнадцатью минутами.
– Милая! – прошептал Смитбек на ухо Норе, а она шутливо ткнула его в бок.
Западная гостиная оказалась большой полукруглой комнатой, напомнившей Норе жилища в Адирондаке: беленый потолок, сосновые панели и мебель из березы. На стенах висели написанные маслом картины с изображением лесных пейзажей. В массивном камине весело плясал и потрескивал огонь. В центре комнаты, в кресле на колесиках, сидела Марго Грин.
– Марго!.. – позвала ее Нора, но тут же замолчала, потрясенная увиденным.
Стоявший рядом Смитбек едва сдержал изумленный возглас. Марго Грин, которую они увидели, казалась бледной тенью некогда цветущей женщины, соперницы и коллеги Норы по работе в музее. Пугающе худая, с тонкой прозрачной кожей, сквозь которую просвечивали вены, она говорила и двигалась очень медленно и сосредоточенно, словно заново училась это делать. Однако ее темные волосы были все такими же густыми и блестящими, а глаза все так же сияли, напомнив Норе прежнюю Марго. Диоген Пендергаст отправил ее в далекое и опасное путешествие – ему почти удалось оборвать ее жизнь, – но теперь она возвращалась.
– Привет! Рада видеть вас обоих, – проговорила Марго слабым сонным голосом. – Какой сегодня день?
– Суббота, – ответила Нора. – Двенадцатое апреля.
– Хорошо. Я хотела, чтобы сегодня была суббота. – Марго улыбнулась.
Вновь появившаяся сестра захлопотала вокруг нее, усаживая поудобнее, потом обошла комнату, отдергивая шторы и поправляя подушки на диванах, и, наконец, покинула гостиную. Потоки солнечного света ворвались в комнату, позолотив волосы и плечи Марго, так что она стала похожа на ангела, и Нора подумала, что это сравнение не так уж далеко от истины: ведь она столько времени находилась на грани жизни и смерти благодаря лекарственным коктейлям, которыми угощал ее Диоген.
– Марго, мы тебе кое-что принесли, – сказал Смитбек, сунул руку в карман и вынул пакет из плотной коричневой бумаги. – Мы подумали, что тебя это обрадует.
Марго взяла пакет и медленно его открыла.
– Надо же! Первый номер моей «Музеологии»!
– Открой его. Там стоят подписи всех сотрудников отдела антропологии.
– И даже Чарли Прайна? – Глаза Марго сверкнули.
Нора рассмеялась.
– И даже Прайна.
Они подвинули к креслу два стула и присели.
– В музее без тебя очень скучно, – сказала Нора. – Так что придется тебе поторопиться с выздоровлением.
