– Надеюсь, вы как следует проверили его биографию, прежде чем предложить ему работу? Приходилось ли ему уже иметь дело с полицией? Проявлял ли он раньше подобную агрессию?
Мензис покачал головой:
– Ничего подобного с ним никогда не случалось.
Хейворд обернулась и, заметив среди полицейских Висконти, жестом приказала ему подойти.
– Запишите показания доктора Мензиса и охранника, застрелившего Уичерли, – велела она и добавила: – А доктора Келли мы сможем опросить после того, как она вернется из больницы.
– Ни в коем случае, – возразила Нора. – Я готова дать показания.
Хейворд сделала вид, что не расслышала ее слов, и спросила, обращаясь к Висконти:
– Где патологоанатом?
– Уехал в клинику вместе с телом.
– Скорее свяжитесь с ним.
Уже через минуту Висконти протянул ей рацию и предложил Мензису отойти в сторону, чтобы взять у него письменные показания.
– Доктор, – сказала Хейворд в рацию, – проведите вскрытие как можно скорее. Проверьте, есть ли повреждения височных долей мозга и особенно вентромедиального участка лобных долей… Нет, я не нейрохирург. Я вам все потом объясню.
Вернув Висконти рацию, она строго посмотрела на Нору.
– Отправляйтесь в больницу. Немедленно, – приказала она и жестом подозвала медиков: – Помогите ей подняться. – Потом повернулась к Смитбеку: – Я хочу поговорить с вами наедине, в холле.
– Но я должен ехать с женой…
– Мы потом доставим вас туда на полицейской машине, с сиренами и мигалками. Так что вы прибудете на место одновременно с машиной «Скорой помощи».
Она обменялась парой слов с Норой, ободряюще похлопала ее по плечу, после чего кивнула Смитбеку, приглашая его проследовать за ней в холл. Они устроились в укромном уголке, и Хейворд пристально посмотрела на журналиста.
– Давно мы не беседовали, – заметила она. – А я думала, вам есть чем со мной поделиться.
Билл заметно смутился:
– Я опубликовал статью, о которой мы с вами говорили. Даже две статьи. Но они ни к чему ни привели. По крайней мере ко мне никто не обращался.
Хейворд кивнула и продолжала выжидательно смотреть на него. Смитбек быстро взглянул на нее и тут же отвел глаза:
– Я проверил все ниточки, но они ни к чему не привели. Тогда я… тогда я отправился в дом.
– В дом?
– В его дом. Туда, где он прятал Виолу Маскелин.
– Вы проникли внутрь? Не знала, что они уже закончили осмотр. Когда сняли ограждение?
Смитбек еще больше смутился:
– Ее еще не сняли.
– Что? – Хейворд повысила голос. – Вы проникли на действующее место преступления?
– Не такое уж оно действующее, – быстро ответил журналист. – За все время я видел там лишь одного копа.
– Имейте в виду, мистер Смитбек, я не хочу больше ничего слышать. Я не позволю вам использовать незаконные методы…
– Но именно в доме я и нашел это.
Хейворд замолчала и внимательно посмотрела на него.
– Я ничего не могу доказать. Это всего лишь предположение. Вначале я действительно подумал, что в этом что-то есть, но потом… Потому я вам и не звонил…
– Выкладывайте.
– В шкафу для верхней одежды я нашел несколько пальто, принадлежащих Диогену.
Хейворд молча слушала, скрестив руки на груди.
– Три из них очень дорогие, из кашемира или верблюжьей шерсти, элегантные, итальянского покроя. Но помимо них в шкафу оказалась парочка неуклюжих, колючих полупальто из твида – тоже дорогих, но совершенно другого стиля. Таких, которые подошли бы скучному английскому профессору.
– Ну и?..
– Я понимаю, что это звучит странно, но, увидев эти твидовые пальто, я подумал, что они выглядят как одежда для маскировки. Словно Диоген…
– Имеет двойника, – закончила за него Хейворд. Она поняла, что имел в виду Смитбек, и ощутила внезапное волнение.
– Совершенно верно. И какой же двойник носит одежду из твида? Только профессор.
– Или хранитель, – добавила Лаура.
– Именно. И тогда мне пришло в голову, что он скрывается под маской хранителя музея. Ведь говорили же, что кражу алмазов совершил кто-то из своих. У Диогена не было сообщника, так может, он сам и есть сотрудник музея? Я понимаю, все это звучит немного дико… – Он замолчал и нерешительно посмотрел на Хейворд.
Лаура ответила ему твердым взглядом:
– Вы знаете, мне это совсем не кажется диким.
– Правда? – с надеждой спросил Смитбек.
– Абсолютно. Ваша версия соответствует фактам больше, чем любая другая из тех, что я слышала. Диоген – хранитель в музее. Думаю, так оно и есть.
– Но в этом нет никакого смысла. Зачем ему понадобилось красть алмазы, а потом превращать их в пыль и возвращать в музей?
– Может, это какие-то личные причины? Может, он за что-то испытывает ненависть к музею? Однако мы не сможем ответить на этот вопрос, пока не арестуем Диогена. Хорошая работа, мистер Смитбек. Но у меня есть к вам одна просьба.
Билл прищурился:
– Пожалуй, я догадываюсь.
– Ваша догадка верна. Этого разговора не было. И пока я не дам на то согласия, ваша версия не пойдет дальше. Вы ничего не сообщите жене и уж тем более «Нью-Йорк таймс». Это понятно?
Смитбек, вздохнув, кивнул.
– Хорошо. А теперь мне нужно найти Манетти. Но сначала я отправлю вас в больницу на полицейской машине. – Она улыбнулась. – Вы это заслужили.
Глава 37
В просторном, обшитом деревянными панелями кабинете директора Нью-Йоркского музея естественной истории Фредерика Уотсона Коллопи царило молчание. На встрече присутствовали: юрисконсульт музея Берил Дарлинг, глава пиар-отдела Джозефин Рокко и хранитель отдела астрономии Хьюго Мензис, – все, кто входил в короткий список доверенных лиц Коллопи. Расположившись за столом, они не сводили с босса глаз, ожидая, что он скажет.
Наконец Коллопи положил руку на обитую кожей столешницу и обвел присутствующих хмурым взглядом.
– Никогда за всю свою долгую историю, – начал он, – музей не сталкивался с кризисом такого масштаба. Никогда. – Он сделал паузу, давая присутствующим возможность осознать серьезность сказанного.
Его аудитория продолжала хранить молчание. Никто не шелохнулся.
– За очень короткое время мы пережили несколько серьезных ударов, любой из которых способен нанести невосполнимый ущерб такому учреждению, как наше. Кража и уничтожение коллекции алмазов. Убийство Теодора де Мео. Необъяснимая агрессия в отношении доктора Келли и последующая гибель виновника нападения – весьма заслуженного ученого, сотрудника Британского музея доктора Эдриана Уичерли, застреленного безответственным охранником… – Он помолчал. – Через четыре дня состоится одно из величайших событий в истории музея – открытие выставки, которая должна заставить общественность забыть о краже коллекции алмазов. И я хочу спросить вас: как мы собираемся поступить? Намерены ли мы отложить открытие? Может, нам стоит провести пресс-конференцию? Сегодня утром позвонили двадцать попечителей музея, и каждый из них имеет собственные соображения на этот счет. А через десять минут у меня назначена встреча с капитаном полиции Хейворд, которая, без сомнения, потребует отложить открытие выставки. Таким образом, нам четверым предстоит сейчас выработать план действий, которого мы и будем придерживаться в дальнейшем. – Он положил руки на стол. – Берил, у вас есть какие-нибудь соображения? – Коллопи знал, что Берил Дарлинг, главный юрисконсульт музея, выскажется с присущей ей чудовищной откровенностью.
