— Внутренний монастырь — старейший в Тибете, построен здесь, в отдаленных горах, группой странствующих монахов из Индии.
— Он был создан для того, чтобы охранять Агозиен?
Цзеринг внимательно посмотрел на нее.
— Об этом не говорят.
— Мой опекун уехал, чтобы найти его. По просьбе монастыря. Быть может, я тоже смогу оказать какую-то помощь.
Старик отвернулся, отстраненность в его глазах не имела ничего общего с созерцанием пейзажа.
— Агозиен был привезен сюда из Индии и спрятан в горах, где бы ему ничто не угрожало. Внутренний монастырь возвели, чтобы хранить и оберегать Агозиен. Затем, уже позже, вокруг внутреннего монастыря был построен внешний.
— Есть кое-что, чего я не понимаю. Если Агозиен так опасен, почему его просто не уничтожили?
Монах пребывал в молчании долгое время. Затем очень тихо произнес:
— Потому что у него важное назначение в будущем.
— Какое назначение?
Но на сей раз учитель остался безмолвен.
Глава 5
Джип, кренясь на полном ходу, обогнул выступ горы. Оторвавшись от земли, он с грохотом и брызгами преодолел несколько огромных, наполненных жидкой грязью выбоин и приземлился на широкую грунтовую дорогу. Дорога вела к городу Цян в сырой, туманной долине, неподалеку от тибетско-китайской границы. Серая морось падала с неба прямо на пелену коричневого дыма, который выползал из дымовых труб за грязной рекой. Оба склона горы усеивал мусор.
Яростно сигналя, водитель джипа обогнал нагруженный сверх меры грузовик, потом вслепую обошел другой автомобиль и, свернув в нескольких футах от края утеса, покатил вниз, к городу.
— На железнодорожную станцию! — на мандаринском наречии приказал водителю Пендергаст.
— Вэй, вэй, сиань шенг!
Джип, точно слаломист, лавировал между пешеходами, велосипедистами, повозками. На участке дороги с круговым движением водитель, визжа тормозами, приостановился в толчее машин, а потом принялся вновь настойчиво продираться вперед, непрестанно налегая на звуковой сигнал. Выхлопные газы и настоящая симфония клаксонов наполняли воздух. «Дворники» на лобовом стекле безостановочно ходили туда-сюда, полосами размазывая летящую грязь, потому что анемичного дождя не хватало на то, чтобы ее смывать.
За участком кругового движения широкий проспект заканчивался приземистым строением серого бетона. Водитель резко затормозил перед постройкой.
— Вокзал, — объявил он.
Пендергаст вышел из машины и раскрыл зонтик. Пахло выхлопом высокосернистого топлива. Алоиз вошел в здание и двинулся сквозь плотную толпу, спотыкаясь о тюки и корзинки на колесах. Кто-то нес живых, связанных за ноги кур или уток, а кто-то даже катил перед собой старую проволочную магазинную тележку с жалобно повизгивавшим поросенком. От шума, криков, ругани можно было оглохнуть.
Ближе к дальнему концу давка уменьшилась, толпа поредела, и Пендергаст нашел то, что искал: слабо освещенный коридор, ведущий в административные помещения. Миновав полусонного охранника, он быстро зашагал по длинному коридору, оглядывая надписи на дверях, и наконец остановился перед самой обшарпанной дверью. Подергав ручку, обнаружил, что дверь не заперта, и без стука вошел.
За столом, заваленным бумагами, сидел китайский чиновник, маленький и толстый. На одном краю стола стоял видавший виды чайный сервиз с обколотыми грязными чашками. Пахло жарким и соевым соусом.
Чиновник вскочил на ноги, взбешенный нежданным вторжением.
— Кто вы? — прорычал он по-английски.
Пендергаст, скрестив на груди руки, надменно улыбался.
— Что вы хотеть? Я звать охрану. — Китаец потянулся к телефону, но Алоиз быстро наклонился и придавил телефонную трубку к рычагу.
— Ба, — на мандаринском наречии тихо произнес спецагент. — Стоп.
От подобного хамства лицо чиновника побагровело.
— У меня есть несколько вопросов, на которые я хотел бы получить ответы. — Детектив по-прежнему говорил на холодном официальном мандарине.
Должный эффект тирада возымела: на лице китайца отразились возмущение, замешательство и мрачное предчувствие.
— Вы меня оскорбляете! — наконец закричал он, тоже на мандаринском. — Вламываетесь в мой кабинет, трогаете мой телефон, выставляете требования! Кто вы такой, что можете вот так заявляться и вести себя как варвар?
— Будьте любезны, добрый господин, сесть на место, вести себя тихо и слушать. А не то, — Пендергаст перешел на оскорбительный разговорный диалект, — ближайшим поездом укатите отсюда с новым назначением в отдаленный форпост в Куньлуньских горах.
Лицо толстяка сделалось почти фиолетовым, но он не произнес ни слова, а просто сел, напряженно-выжидательно сложив на столе руки.
Сел и Пендергаст. Вытащил свиток, который дал ему Тубтен, и развернул перед чиновником. Тот нехотя его взял.
— Этот человек проезжал здесь два месяца назад. Его имя Джордан Эмброуз. Он вез деревянный ящик, очень старый. Джордан дал вам взятку, а взамен получил разрешение на вывоз. Я бы хотел видеть копию этого разрешения.
Последовало долгое молчание. Затем чиновник положил портрет на стол.
— Я не знаю, о чем вы говорите, — вызывающе бросил он. — Я не беру взяток. И в любом случае через эту станцию проходит множество народу. Невозможно запомнить всех.
Пендергаст извлек из кармана плоскую бамбуковую коробочку, раскрыл ее и перевернул вверх дном, вытряхнув на стол аккуратную пачку свежих стоюаневых банкнот. Его собеседник оторопел и завороженно уставился на деньги, сглатывая слюну.
— Вы должны вспомнить этого человека. Ящик был большой — полтора метра длиной, и явно очень старый. Мистеру Эмброузу было бы невозможно вывезти его из страны без разрешения. А теперь, добрый господин, у вас есть выбор: поступиться принципами и взять деньги либо твердо держаться принципов и закончить карьеру в горах Куньлунь. Как вы, вероятно, догадались по моему выговору и беглости речи, я хоть и иностранец, но у меня очень важные связи в Китае.
Чиновник вытер ладони носовым платком. Затем протянул руку, накрывая деньги, подгреб к себе, и пачка быстро скрылась в ящике стола. После чего собеседники обменялись рукопожатиями и вежливыми, формальными приветствиями, как если бы только сейчас встретились.
Толстяк сел.
— Не желает ли джентльмен чаю?
Пендергаст бросил взгляд на замызганный чайный сервиз и улыбнулся:
— Почту за честь, добрый господин.
Китаец грубо позвал кого-то из задней комнаты. Тотчас оттуда, семеня, вышел чиновник более низкого ранга и забрал сервиз. Пять минут спустя он принес его обратно, вместе с горячим чайником. Взяточник разлил чай по чашкам.
