Строфа 1
Крушение луча
1
— Как долго продержится магия?
Поначалу никто не ответил на вопрос Роланда, поэтому он
задал его вновь, на этот раз подняв глаза на двух мэнни, которые сидели
напротив него в гостиной дома отца Каллагэна, Хенчека и Кантаба, мужа одной их
многочисленных внучек патриарха. Они держались на руки, по обычаю мэнни. Старик
потерял в этот день внучку, но, если и скорбел, на суровом, закаменевшем лице
никаких эмоций не отражалось.
Рядом с Роландом, никого не держа за руку, молчаливый и
смертельно бледный, расположился Эдди Дин. Чуть дальше, на полу, скрестив ноги,
устроился Джейк Чеймберз. Затащил Ыша себе на колени, такого Роланд никогда не
видел и, если ему кто сказал, не поверил бы, что ушастик-путаник позволяет так
с собой обращаться. И Эдди, и Джейка забрызгала кровь. Джейка — его друга Бенни
Слайтмана. Эдди — Маргарет Эйзенхарт, в девичестве Маргарет из клана Красной
тропы, погибшей в бою внучки Хенчека. И Эдди, и Джейк выглядели уставшими, не
меньшую усталость испытывал сам Роланд, но не сомневался, что эту ночь
рассчитывать на отдых им не придется. Из города доносились приглушенные
расстоянием треск фейерверков, пение и радостные крики. Здесь же никто ничего
не праздновал. Бенни и Маргарет умерли, Сюзанна пропала.
— Хенчек, скажи мне, прошу тебя, как долго продержится
магия?
Старик рассеянно погладил бороду.
— Стрелок… Роланд… не могу сказать. Магия двери в этой
пещере мне неведома. Как тебе хорошо известно.
— Тогда скажи мне, что думаешь. Основываясь на том, что
знаешь.
Эдди вскинул руки. Грязные, с кровью под ногтями, они заметно
дрожали.
— Скажи, Хенчек, — голос жалкий, потерянный, Роланд слышал
такой впервые. — Скажи, прошу тебя.
Розалита, домоправительница отца Каллагэна, вошла с подносом
в руках. Принесла чашки и кувшин с только что сваренным кофе. Она, по крайней
мере, изыскала возможность сменить залитые кровью, вымазанные землей джинсы и
рубашку на платье, но в глазах застыл ужас пережитого. Они таращились с ее
лица, как маленькие зверьки из норок. Без единого слова она разлила кофе,
раздала чашки. И ей не удалось полностью отмыться от крови, отметил Роланд,
беря одну из чашек. На тыльной стороне правой ладони осталась красное пятнышко.
Кровь Маргарет или Бенни? Он не знал. Да и не хотел. Волки побеждены. Они могли
более не вернуться в Кэлла Брин Стерджис, а могли и вернуться. Это забота ка. А
вот их забота — Сюзанна Дин, которая исчезла по завершению боя, прихватив с
собой Черный Тринадцатый.
— Ты спрашиваешь о кавен? — откликнулся Хенчек.
— Да, отец, — кивнул Ролан. — Стойкости магии.
Отец Каллагэн, взял чашку кофе, кивнул, нервно улыбнулся, но
не поблагодарил. По возвращению из пещеры он произнес лишь несколько слов. На его
коленях лежал роман «Салемс-Лот»
[1]
, написанный человеком, о котором он
никогда не слышал. Указывалось, что персонажи и события в этой книге — вымысел,
но он, Доналд Каллагэн был одним из главных героев. Жил в городе, где
разворачивалось действие романа, принимал участие во всех ключевых эпизодах. Он
уже перевернул книгу, осмотрел заднюю сторону супера и клапан, в странной
уверенности, что увидит собственную физиономию (вернее, физиономию Доналда
Каллагэна, каким он был в 1975 году, когда все это и произошло), но фотография
отсутствовала, да и об авторе романа издатели сочли возможным написать лишь
несколько строк. Живет в штате Мэн. Женат. До этого написал один роман, хорошо
принятый критикой, если верить приведенным на задней стороне супера цитатам.
— Чем сильнее магия, тем она более стойкая, — ответил
Кантаб, потом вопросительно посмотрел на Хенчека.
— Ага, — подтвердил Хенчек. — Магия и волшба, они едины, и
разворачиваются назад, — он помолчал. — Тянутся из прошлого, ты понимаешь.
— Эта дверь открывалась во многим местах и во многих
временах в мире, откуда пришли мои друзья, — Роланд помолчал. — Я хочу, чтобы
она открылась вновь, точно так же, как два последних раза. Самых последних.
Такое возможно?
Они ждали, пока Хенчек и Кантаб обдумывали вопрос. Мэнни
много и часто путешествовали во времени и пространстве. Если кто-нибудь знал,
если кто-нибудь мог сделать то, чего хотел Роланд, чего хотели они все,
обращаться следовало именно к мэнни. Кантаб наклонился к старику, дину клана
Кэлла Красной тропы. Что-то прошептал. Хенчек выслушал с каменным лицом,
узловатой старческой рукой повернул голову Кантаба, прошептал в ответ. Эдди
заерзал, и Роланд почувствовал, что тот сейчас сорвется, может, даже начнет
кричать. Положил руку ему на плечо, и Эдди затих. По крайней мере, на время.
Мэнни шептались минут пять, остальные ждали. Доносящийся из
города праздничный шум все сильнее донимал Роланда, и он мог представить себе,
каково сейчас Эдди.
Наконец, Хенчек похлопал Кантаба по щеке и повернулся к Роланду.
— Мы думаем, такое возможно.
— Слава Богу, — пробормотал Эдди. Добавил, уже громче. —
Слава Богу! Так пошли туда. Мы можем встретиться на Восточной дороге…
Оба бородача покачали головами, на лице Хенчека отразилось
сожаление, Кантаба — прямо таки ужас.
— Мы не будем подниматься к Пещере голосов в темноте, —
ответил Хенчек.
— Мы должны! — вскричал Эдди. — Вы не понимаете! Речь не о
том, сколь долго продержится или не продержится магия, речь о времени на той
стороне! Там оно бежит быстрее, а как только оно уйдет, будет поздно! Господи,
Сюзанна. Возможно, рожает прямо сейчас, и, если это какой-нибудь людоед…
— Слушай меня, молодой человек, — оборвал его Хенчек, — и
слушай внимательно, прошу тебя. День практически минул.
И так оно и было. Никогда на памяти Роланда день столь
быстро не утекал сквозь его пальцы. С Волками они сразились рано утром, чуть ли
не на заре, какое-то время приходили в себя, праздновали победу на дороге и
скорбели о потерях (на удивление маленьких, учитываю силу и численность
противостоящего им противника). Потом обнаружили, что Сюзанны нет, последовал
бросок к пещере, где их ждали пренеприятные открытия. На Восточную дорогу,
ставшую полем боя, они вернулись лишь после полудня. Большинство горожан ушло,
торжествующе уводя с собой детей. Хенчек с готовностью согласился посовещаться
с ними, но когда они все добрались до дома отца Каллагэна, солнце, проделало
уже немалый путь, скатываясь по небосводу.
