— Спи, — прошептала Розалита. — Завтра я больше не увижу
тебя. Ни я, ни Эйзенхарт или Оуверхолсер, ни кто-либо другой в Кэлле.
— Так ты можешь видеть будущее? — спросил Роланд. В голосе
слышалась расслабленность, даже веселость, но, даже в разгаре любовных утех,
когда он овладел Розалитой и они вместе поднимались к вершине блаженства,
Сюзанна не выходила у него из головы: пропавшая часть его ка-тета. Если бы не
было других проблем, этой вполне хватало, чтобы лишить Роланда покоя.
— Нет, — ответила она, — но иногда у меня бывают
предчувствия, как и у любой другой женщины, особенно, когда ее мужчина
собирается уйти.
— Так вот кто я для тебя? Твой мужчина?
В ее взгляде читались смущение и уверенность.
— На то короткое время, которое ты пробыл здесь, ага, мне бы
хотелось так думать. Ты считаешь, что я ошибаюсь, Роланд?
Он мотнул головой. Это приятно, когда женщина называет тебя
своим мужчиной, пусть и на короткое время. Она увидела, что он не шутит, и ее
лицо смягчилось. Погладила Роланда по впалой щеке.
— Хорошо, что мы встретились, Роланд, не так ли? Хорошо, что
мы встретились в Кэлле.
— Ага, женщина. Она прикоснулась к изуродованной правой
руке, потом к правому бедру.
— Как боль?
Ей он врать не стал.
— Ужасная.
Она кивнула, потом взялась за левую руку, которую он сумел
уберечь от омароподобных чудовищ.
— А эта?
— Нормально, — ответил он, уже чувствуя, как боль собирается
в глубине, тайком, выжидая момента, чтобы нанести удар. Сухой скрут, так
называла эту болезнь Розалита.
— Роланд! — позвала она.
— Да?
Она встретилась с ним взглядом. Все еще держа за левую руку,
вызнавая все ее секреты.
— Закончи свое дело как можно скорее.
— Это твой совет?
— Да, любимый! До того, как твое дело прикончит тебя.
3
Эдди сидел на заднем крыльце дома отца Каллагэна, когда
наступила полночь и День битвы на Восточной дороге, как назвали его жители
Кэллы Брин Стерджис ушел в историю (чтобы потом стать легендой… при условии,
что мир просуществует достаточно долго и такое сможет случиться). В городе шум
празднества прибавлял в громкости, и у Эдди даже возникли опасения, как бы
горожане от избытка чувств не спалили всю Главную улицу. Он стал бы возражать?
Отнюдь, я говорю, спасибо, делайте, что пожелаете. Пока Роланд, Сюзанна, Джейк,
Эдди и три женщины, сестры Орисы сражались с Волками, остальные жители Кэллы
прятались то ли в городе, то ли на рисовом поле у реки. Однако, через десять
лет, а то и через пять, они будут говорить друг другу, как однажды осенью
выпрыгнули выше головы, встав плечом к плечу со стрелками. В такой оценке
горожан объективностью и не пахло, и какая-то часть Эдди прекрасно это
понимала, но никогда в жизни он не чувствовал себя таким несчастным, таким
потерянным, а потому его и распирало злоба. Он говорил себе, не думай о
Сюзанне, не гадай, где она, родила демонское отродье или нет, но мысли эти
никак не выходили из головы. Она отправилась в Нью-Йорк, хоть с этим была
полная ясность. Но в какой год? Увидит освещенные газовыми фонарями улицы, по
которым чинно проезжают двуколки-кэбы, или ее встретят антигравитационные
такси, управляемые роботами производства «НОРД СЕНТРАЛ ПОЗИТРОНИКС»? И жива ли
она? Он отшатнулся бы от этой мысли, если б имел такую возможность, но разум
может быть таким жестоким. Он видел ее лежащей в канаве где-нибудь в
Алфавит-Сити
[2]
, с вырезанной на лбу свастикой и пришпиленным к груди
листком с надписью «ПРИВЕТ ОТ ДРУЗЕЙ ИЗ ГОРОДА ОКСФОРД». За его спиной
открылась кухонная дверь. Послышались мягкие шаги босых ног (слух у него давно
уже обострился, острота всех чувств — неотъемлемая часть снаряжения киллера) и
поскребывание когтей. Джейк и Ыш. Мальчик сел рядом с ним в кресло-качалку
Каллагэна. В той же одежде, с самодельной кобурой. В ней лежал «ругер»,
украденный Джейком у отца в тот день, когда он сбежал из дома. Сегодня он уже
вышиб кровь. Нет, не кровь. Машинное масло? Эдди чуть улыбнулся. Хотя ему было
не до смеха.
— Не можешь спать, Джейк?
— Эйк, — согласился Ыш и плюхнулся у ног Джейка, положив
голову на доски пола между лап.
— Не могу, — кивнул Джейк. — Все думаю о Сюзанне, — он
помолчал. — И о Бенни.
Эдди понимал, это естественно, мальчик видел, как его друга
разнесло в клочья буквально у него на глазах, само собой, он думал о нем, и
все-таки Эдди почувствовал укол ревности: ему-то хотелось, чтобы все помыслы
Джейка связывались со спасением жены Эдди Дина.
— Этот Тавери, — продолжил Джейк. — Его вина. Запаниковал.
Побежал. Сломал лодыжку. Если б не он, Бенни был бы сейчас жив, — и очень тихо,
но Эдди не сомневался, услышь это подросток, о котором шла речь, у того бы
похолодело сердце, добавил. — Френк… гребаный… Тавери. Эдди протянул руку,
которая не хотела утешать, и заставил ее коснуться головы Джейка. Волосы
слишком длинные. Их давно пора вымыть. Черт, и постричь. А еще ему нужна мать,
только тогда можно гарантировать, что мальчика окружат должной заботой. Но нет
никакой матери, во всяком случае, для Джейка. И тут случилось маленькое чудо:
утешая мальчика, Эдди вдруг тоже взбодрился. Не так, чтобы очень, но все же.
— Не терзайся, — посоветовал он. — Сделанного не вернешь.
— Ка, — с горечью выдохнул Джейк.
— Ки-йет, ка, — подхватил Ыш, не поднимая головы.
— Аминь, — с губ Джейка сорвался смешок. Но уж очень
холодный. Джейк достал из самодельной кобуры «ругер», посмотрел на него. — Этот
сможет вернутся обратно, потому что пришел с той стороны. Так говорит Роланд.
Другие, возможно, тоже смогут, потому что мы попадем туда не посредством
Прыжка. Если нет, Хенчек спрячет оружие в пещере и, возможно, нам удастся за
ним вернуться.
— Если мы попадем в Нью-Йорк, — заметил Эдди, — револьверов
и пистолетов там навалом. И мы их найдем.
— Но не такие, как револьверы Роланда. Я очень надеюсь, что
они перенесутся в наш мир. Таких не осталось ни в одном из миров. Я в этом не
сомневаюсь.
Эдди придерживался того же мнения, но не стал его
озвучивать. Из города в очередной раз донесся грохот петард, потом все стихло.
Праздник сходил на нет. Наконец-то сходил на нет. Завтра, несомненно, он
продолжится, в Павильоне и около него, выпивки будет поменьше, речей побольше.
Роланда и весь ка-тет ждали в качестве почетных гостей, но, если боги будут к
ним милостивы и дверь откроется, они уже покинут Кэллу Брин Стерджис. Охотясь
за Сюзанной. Ища Сюзанну. Какая там охота. Поиски. И, словно читая мысли Эдди
(а он мог и читать, это его шестое чувство, прикосновение, набирало и набирало
силу), Джейк нарушил повисшую на заднем крыльце тишину:
