«Увидел наш автомобиль. Увидел, но даже не подошел к нему.
Не позвал своего друга, не спросил, все ли в порядке. Не спросил, жив ли Эрон.
Потому что все мысли о книгах этого Германа Вука, не изданиях книжного клуба, а
настоящих, первых. И никаких тревог. Потому что воображением ты ничем не
отличаешься от Джека Андолини. Ты и Джек, пара паршивых тараканов, ползающих по
полу вселенной. В глазах у вас только приз, так? Только гребаный приз».
— Вы, — выдохнул Тауэр. Куда только подевались радость и
оживление, только что переполнявшие голос. — Парень из…
— Парень из ниоткуда, — говорил Эдди, не поднимая головы. —
Тот самый, который вытащил тебя из рук Андолини за две минуты до того, как ты
наложил в штаны. И так ты платишь за добро? Ты у нас тот еще тип, не так ли? —
высказавшись, Эдди вновь прикусил язык. Сцепленные руки дрожали. Он надеялся,
что Роланд вмешается… должен вмешаться, не мог ожидать, что Эдди сам справиться
с этим эгоистичным монстром… но Роланд молчал.
Тауэр рассмеялся. Очень нервно, дребезжащим смехом, примерно
так же звучал его голос, когда он понял, кто сидит за столом кухни в
арендованном им и Дипно коттедже.
— О, сэр… мистер Дин… я действительно думаю, что вы
преувеличили серьезность той ситуации…
— Что я помню, — Эдди так и не поднимал головы, — так это
запах керосина. Я выстрелил из револьвера моего старшего, ты это припоминаешь?
Полагаю, нам повезло, что керосин не так сильно испаряется, да и стрелял я в
сторону. Они разливали керосин по тому углу, где стоял твой стол. Они
собирались сжечь твои самые ценные книги… или я должен сказать твоих лучших
друзей, твоих близких? Потому что книги заменяют тебе и друзей, и семью, не так
ли? А Дипно, кто он такой, в конце концов? Старикан с раковой опухолью, который
побежал с тобой на север, когда тебе понадобился попутчик. Ты бы оставил его
умирать в канаве, если бы кто-то предложил тебе первое издание Шекспира или
какую-то особенную книгу с автографом Хемингуэя.
— Я не желаю этого слышать! — воскликнул Тауэр. — Мне, между
прочим, известно, что мой магазин сгорел дотла, а ведь он не был застрахован! Я
разорен, и вина в этом ваша! Я требую, чтобы вы немедленно убрались отсюда!
— Ты не внес очередной взнос по страховому полису, потому
что тебе потребовались деньги на покупку полного комплекта произведений о
Хопалонге Кэссиди
[64]
, когда в прошлом году на аукцион выставили библиотеку
Кларенса Малфорда, — вставил Эрон Дипно. — Ты сказал мне, что незастрахованным
магазин останется лишь временно, но…
— Так и было! — теперь в голосе Тауэра слышались обида и
удивление, словно он не ожидал удара в спину со стороны лучшего друга.
Возможно, и не ожидал. — Магазин оставался незастрахованным только временно,
черт побери!
— …но винить этого молодого человека, — а вот Дипно
продолжал все также сдержанно, но уже с легким укором, — мне представляется в
высшей степени несправедливо.
— Я хочу, чтобы вы ушли отсюда! — рявкнул Тауэр на Эдди. —
Вы и ваш друг тоже! Я не хочу иметь с вами никаких дел! Если я когда-то думал,
что мы ударим по рукам, это была… ошибка! — он схватился за это слово, как за
самое редкое первое издание, выкрикнул его на два тона выше.
Эдди еще сильнее сцепил пальцы. Никогда раньше с такой
ясностью не отдавал он себе отчета в том, что револьвер совсем рядом, только
протяни руку. А револьвер, похоже, прибавил в весе, чтобы о нем, не дай Бог, не
забыли. Эдди взмок от пота; чувствовал его запах. Пятна крови теперь просачивались
между ладонями и капали на пол. Он чувствовал, как зубы впиваются в язык. Да,
это действенный способ забыть о боли в ноге. Эдди решил, что язык стоит
помиловать. Укорачивать его определенно не хотелось.
— Что у меня отчетливо сохранилось в памяти после нашей
встречи…
— И вы взяли книги, которые принадлежат мне, — перебил его
Тауэр. — Я хочу, чтобы вы мне их вернули. Я настаиваю на…
— Заткнись, Кел, — осадил его Дипно.
— Что? — в голосе слышалась не обида — шок. Тауэр едва не
потерял дара речи.
— Перестань увиливать. Ты заслужил эту выволочку, и ты это
знаешь. Если тебе повезет, выволочкой все и закончится. Так что замолчи, и хоть
раз в жизни веди себя, как мужчина.
— Что я лучше всего запомнил, — продолжил Эдди, — так это
ужас, который отразился на твоем лице, когда я сказал Джеку, что я и мои друзья
завалим трупами Грэнд-Арми-плазу
[65]
, если он не отстанет от тебя. В том
числе трупами женщин и детей. Тебе это не понравилось, но знаешь, что я тебе
скажу, Кел? Джек Андолини здесь, прямо сейчас, в Ист-Стоунэме.
— Вы лжете! — воскликнул Тауэр. Глубоко вдохнул, произнося
эти слова, так что они не сорвались с губ, а влетели в них.
— Господи, я бы только порадовался, будь это ложь. Но я
видел, как умерли две ни в чем не повинные женщины, Кел. В магазине. Андолини
устроил засаду, и, будь ты верующим человеком, но я полагаю, что к Богу ты
можешь обратиться только в одном случае, чтобы Он помог тебе не лишиться какого-нибудь
первого издания, которое могло уйти в другие руки… Так вот, будь ты верующим
человеком, у тебя, возможно, возникло бы желание встать на колени и помолиться
богу эгоистичных, одержимых, жадных, бессердечных, нечестных владельцев книжных
магазинов о том, чтобы старший Балазара узнал о нашем появлении здесь от
женщины по имени Миа, от нее, а не от тебя. Потому что, если сюда привел их ты,
Келвин, кровь этих двух женщин на твоих руках!
Голос Эдди поднимался и поднимался, и хотя он не отрывал
взгляда от пола, его начала бить дрожь. Он чувствовал, как глаза набухают в
орбитах, как жилы выступают на шее. Чувствовал, как подтягиваются кверху яички,
маленькие и твердые, как косточки персиков. Но более всего он чувствовал
желание вскочить, прыгнуть через кухню, легко и непринужденно, как прыгают
балетные танцоры, и впиться руками в жирную, белую шею Келвина Тауэра. Он ждал,
что Роланд вмешается, надеялся на вмешательство Роланда, но стрелок ничем себя
не проявил, и голос Эдди продолжил подъем, к яростному крику.
— Одна из этих женщин упала сразу, но вторая… она еще
несколько секунд оставалась на ногах. Пуля снесла ей макушку. Я думаю,
пулеметная пуля. И эти секунды, оставаясь на ногах, она напоминала вулкан.
Только извергала кровь, а не лаву. Да, возможно, проболталась Миа. Есть у меня
предчувствие, что это ее работа. Не совсем логичное, но, к счастью для тебя,
сильное. Миа воспользовалась знаниями Сюзанны, чтобы защитить своего малого.
