Эдди посмотрел на Роланда, тот чуть качнул головой. На плите
закипел кофейник.
— Сэй Кинг… — Эдди повернулся к писателю.
— Стив.
— Хорошо, Стив. Мы должны заняться нашим делом немедленно.
Даже если отбросить вопрос о доверии, мы очень торопимся.
— Конечно, конечно, понятное дело, бежите наперегонки со
временем, — Кинг рассмеялся. Очаровательно-добродушно. Эдди заподозрил, что
пиво начало действовать, и задался вопрос, а не алкоголик ли писатель? С
уверенностью утверждать он не мог, слишком недавно они познакомились, на
некоторые признаки Эдди отмечал. Запас знаний по английскому языку и литературе
он вынес из школы небольшой, но хорошо помнил, как кто-то из учителей сказал,
что многие писатели большие любители выпить. Хемингуэй, Фолкнер, Фицджеральд,
автор «Ворона»
[85]
. Да, писателю любили выпить.
— Я не смеюсь над вами, парни, — продолжил Кинг. — Моя
религия запрещает смеяться над вооруженными людьми. Просто в одной из книг,
которую я пишу, люди постоянно бегут наперегонки со временем
[86]
. Так вы
хотите услышать первое предложение «Темной Башни»?
— Конечно, если вы его помните, — ответил Эдди.
Роланд ничего не сказал, но его глаза ярко блеснули под
бровями, которые уже тронула седина.
— Естественно, я ее помню. Это, возможно, лучшее первое
предложение, написанное мной, — Кинг отставил банку, вскинул руки, выставил
прижатые другу к другу указательный и средний пальцы, чуть их согнул, изображая
кавычки цитаты. — «Человек в черном пытался укрыться в пустыне, а стрелок
преследовал его». Остальное где-то и подзабывалось, но первое предложение
впечаталось в память, — он опустил руки, взялся за банку. — В сорок третий раз
спрашиваю, это происходит наяву?
— Человека в черном звали Уолтер? — спросил Роланд.
Кинг не донес банку до рта, плесканул пивом на грудь,
обмочив чистую футболку. Роланд кивнул, словно получил требуемый ему ответ.
— Только не падайте снова в обморок, — предостерег Эдди, в
голосе прозвучали резкие нотки. — Одного раза достаточно, чтобы произвести на
меня впечатление.
Кинг кивнул, глотнул пива, похоже, взял себя в руки.
Посмотрел на часы.
— Господа, вы действительно позволите мне забрать моего
сына?
— Да, — кивнул Роланд.
— Вы… — Кинг попытался что-то вспомнить, потом улыбнулся. —
Вы обещаете это по праву и по крови?
— Я обещаю, — ответил Роланд без тени улыбки.
— Хорошо, тогда слушайте «Темную Башню», сжатый вариант для
"Избранных романов «Ридерз дайджест»
[87]
. Помните, рассказывать вслух,
а не на бумаге — это не мое. Но я постараюсь.
9
Роланд слушал с таким вниманием, словно от рассказа Кинга
зависела судьба миров. Впрочем, он в этомине сомневался. Кинг начал свою версию
жизни Роланда с кострищ, что порадовало Роланда, потому что кострища эти
подтверждали человеческую сущность Уолтера. А потом вернулся к встрече с
патлатым поселенцем на краю пустыни. Брауном, так его звали.
«Доброй жатвы твоим посевам, — услышал Роланд эхо давно
прошедших лет. — Добрым и твоим». Он забыл и Брауна, и его ручного ворона
Золтана, но этот незнакомец — нет.
— Что мне нравилось, — продолжил Кинг, — так это обратный
ход повествования. Как чисто технический прием построения сюжета, это очень
интересно. В самом начале вы в пустыне. Потом возвращаетесь чуть назад, на край
этой самой пустыни, где встречаетесь с Брауном и Золтаном. Между прочим, ворона
я назвал Золтаном в честь одного моего знакомого из университета Мэна, который
пел, аккомпанируя себе на гитаре. Из хижины поселенца еще шажок назад, ваш
приход в город Талл… названный в честь рок-группы…
— "Джетро Талл"
[88]
, — вставил Эдди. — Черт
побери, ну, конечно! Я знал, что название мне знакомо. А как насчет «Зи.Зи.
Топ», Стив? Вы их тоже знаете? — Эдди увидел написанное на лице Кинга
недоумение и улыбнулся. — Наверное, их время еще не пришло. А если они уже и
выступают, вы о них еще не слышали.
Роланд вертанул пальцами: «Продолжай, продолжай». И бросил
на Эдди взгляд, предлагающий более не встревать.
— Так или иначе, после прихода Роланда в Талл, история опять
уходит в прошлое, и читатель узнает о том, как Норт, любитель пожевать травку,
умер, но потом ожил, — подробности, которым Кинг придавал столь большое
значение; ведь говорили они, в конце концов, о его жизни, его жизни, и для него
все двигалось вперед. Во всяком случае, до того момента, как он добрался до
Западного моря и дверей, через которые «извлек» своих попутчиков.
Но Стивен Кинг, похоже, ничего о дверях не знал. Он написал
о дорожной станции, о встрече Роланда с Джейком Чеймберзом. Он написал об их
путешествии к горам и через них; он написал, как человек, которому доверился,
которого полюбил Джейк, предал его.
Кинг обратил внимание, что эту часть рассказа Роланд
просидел с опущенной головой, и с неожиданной мягкостью сказал: «Вам нет нужды
стыдиться, мистер Дискейн. В конце концов, я заставил вас это сделать».
Но вновь Роланд задался вопросом, а так ли это?
Кинг написал о разговоре Роланда с Уолтером на голгофе,
среди скопища истлевающих черепов, о гадании на картах Таро, о жутком видении
Роланда, которое пробило крышу мироздания. Он написал о том, как Роланд
проснулся после ночи предсказания судеб и обнаружил, что постарел на десять
лет, а Уолтер превратился в скелет. А в самом конце Кинг написал Роланда,
пришедшего на берег моря и сидящего у самой кромки воды.
— Вы сказали: «Я любил тебя, Джейк».
Роланд буднично кивнул.
— Я и теперь его люблю.
— Вы так говорите, будто он действительно существует.
Роланд пристально посмотрел на него.
— Я существую? Ты?
Кинг промолчал.
