— Сделай это, — выдохнул Джейк. — О, да, сделай это, всем же
наплевать.
— Эйк! — тявкнул от двери Ыш. — Эйк! — оба и ухом не повели.
Когда же Каллагэн потянулся к мешку, он вспомнил свою
последнюю встречу с Барлоу, королем вампиров, вампиром первого типа, по
собственной классификации Каллагэна, который однажды появился в маленьком
городке Салемс-Лот. Вспомнил, как он противостоял Барлоу в доме Марка Петри,
когда родители Марка бездыханными лежали у ног вампира, с размозженными
головами, и их мозги, такие здравомыслящие, растекались по полу, как желе.
«Пока ты будешь падать, я позволю тебе прошептать имя моего
короля, — увещевал его Черный Тринадцатый. — Алого Короля».
И когда Каллагэн наблюдал, как его руки берутся за мешок,
какая бы ни была на нем надпись раньше, теперь он прочитал «ТОЛЬКО СТРАЙКИ НА
ДОРОЖКАХ СРЕДНЕГО МАНХЭТТЕНА», он думал о том, как поначалу засветился крест,
каким-то неземным светом, как отбросил Барлоу назад… а потом вновь стал
меркнуть.
— Открой его! — воскликнул Джейк. — Открой, я хочу его
видеть!
Ыш уже лаял без перерыва. В коридоре кто-то крикнул:
«Утихомирьте свою собаку», — но оба вновь никак не отреагировали на этот крик.
Каллагэн вытащил из мешка ящик из дерева призраков, ящик,
который тихонько стоял, спрятанный за кафедрой в его церкви в Кэлла Брин
Стерджис. А вот теперь он его откроет. Откроет и увидит Черный Тринадцатый во
всем его отвратительном великолепии.
А потом умрет. С радостью.
10
«Печально наблюдать крушение веры», — промурлыкал вампир
Курт Барлоу, прежде чем вырвать потемневший и бесполезный крест из руки Дона
Каллагэна. Почему он смог это сделать? Потому что, узри парадокс, прими во
внимание загадку, отец Каллагэн не смог сам отбросить крест. Потому что не
убедил себя согласиться с тем, что крест всего лишь один из символов великой
силы, которая бежит, как река под всей вселенной, может, под тысячью вселенных…
"Мне нужен символ, — подумал Каллагэн. А потом:
— Может, поэтому Бог и позволил мне выжить? Он дает мне
второй шанс это понять?"
Такое возможно, думал он, когда его руки взялись за крышку.
Вторые шансы — точно по части Бога.
— Послушайте, вы должны угомонить вашу собаку, — ворчливый
голос горничной отеля, но такой далекий. И тут же:
— Madre de Dios
[102]
, почему здесь так темно? Что это…
что это за ш… ш…
Возможно, она хотела произнести слово «шум». Если и хотела,
ей это не удалось. Даже Ыш, похоже, сдался чарам гудящего, поющего шара, потому
что перестал лаять и, бросив пост у двери, вошел в номер. Каллагэн решил, что в
момент неизбежного конца зверек хотел быть рядом с Джейком.
Бывший священник попытался остановить свои самоубийственные
руки. Шар в ящике прибавил громкости песне идиота, и кончики пальцев дернулись
в ответ. А потом снова замерли. «Хоть эту победу я одержал», — подумал
Каллагэн.
— Ничего, я сделаю это сама, — голос горничной, словно
обкурившейся, но шустрой. — Я хочу видеть его! Dios! Я хочу подержать его!
Руки Джейка весили никак не меньше тонны, но он заставил их
подняться и схватить горничную, даму средних лет, дородную, фунтов на сто пять,
испаноязычную американку.
А Каллагэн, который только что останавливал свои руки,
теперь пытался помолиться.
«Господи, все в Твоей воле — не в моей. Я не гончар, а
гончарная глина. Если я не смогу сделать что-нибудь еще, помоги мне взять его в
руки и прыгнуть в окно, чтобы бы уничтожить этот проклятый богами шар раз и
навсегда. Но, если Твоя воля — помочь мне заставить его замолчать, усыпить
вновь, тогда пошли мне Твою силу. И помоги мне вспомнить…»
Черный Тринадцатый, конечно, притягивал к себе Джейка, но не
лишил его недавно обретенного шестого чувства, прикосновений. И теперь он
«вытащил» последние слова молитвы из разума отца Каллагэна и озвучил их, только
заменил слова «символ», использованное Каллагэн на другое, которому научил их
Роланд.
— Мне не нужен сигул, — сказал Джейк. — Я не гончар, а
гончарная глина, и мне не нужен сигул!
— Господи, — молвил Каллагэн. Слово это тяжестью не уступало
валуну, но, едва оно сорвалось с губ, все стало проще. — Господи, если Ты все
еще здесь, если Ты слышишь меня, это Каллагэн. Пожалуйста, усмири этот шар.
Пожалуйста, сделай так, чтобы он вновь заснул. Я прошу Тебя во имя Иисуса.
— Во имя Белизны, — добавил Джейк.
— Изны, — внес свою лепту Ыш.
— Аминь, — закончила горничная все тем же обкуренным
голосом.
На мгновение бубнящая песня идиота прибавила в громкости, и
Каллагэн понял, что сопротивление бесполезно, ибо сам Господь Бог бессилен
против Черного Тринадцатого.
А потом песня смолкла.
— Восславим Господа, — прошептал Каллагэн и только в тот
момент осознал, что буквально купается в собственном поту.
Джейк расплакался, поднял Ыша на руки. Начала плакать и
служанка, но никто не утешил ее. А когда Каллагэн вновь начал натягивать мешок
для боулинга из плотной и очень тяжелой ткани на ящик из дерева призраков, Джек
повернулся к ней и сказал:
— Вам нужно прилечь и поспать, сэй.
Ничего другого в голову не пришло, но иэто сработало.
Горничная повернулась и шагнула к кровати. Улеглась на нее, прикрыла колени
юбкой и, похоже, отключилась.
— Она будет спать? — шепотом спросил Джейк Каллагэна. —
Потому что… отец… нехорошее это место.
Возможно, так оно и было, но разум Каллагэна внезапно
освободился от пут, которые долгие годы стягивали его. Давно уже он не
чувствовал себя таким свободным. А может, освободилось его сердце. Во всяком
случае, когда он положил мешок для боулинга на сложенные пакеты для вещей,
отправляемых в химчистку, которые лежали на сейфе, голова у него работала очень
четко и ясно.
Ему вспомнился разговор в проулке у «Дома». Он, Френки Чейз
и Магрудер вышли перекурить. Речь зашла о том, где хранить ценности в
Нью-Йорке, особенно, если ты хочешь уехать на какое-то время, и Макгрудер
сказал, что самая безопасная камера хранения во всем Нью-Йорке… абсолютно
безопасная камера хранения…
— Джейк, в сейфе еще и сумка с тарелками.
— Орисами?
— Да. Возьми ее, — и пока Джейк доставал сумку, Каллагэн
подошел к лежащей на кровати горничной и сунул руку в левый карман на юбке.
Достал несколько магнитных пластиковых карточек-ключей и пачку мятных таблеток
с названием, которое никогда не слышал: «Олтойдс».
