Глубокие складки на щеках отца Гахагана, которые в детстве, наверное, были ямочками, стали еще глубже.
— Мерри, какой бы острой ни была твоя боль, это временно. Смерть постоянна. Я вижу на твоем лице отражение внутренней борьбы. Но уход из жизни, предоставленной нам Всевышним, ничего не решит. Тебе еще не время в рай. И до дома тоже далеко. Скоро рассвет. Мы можем поговорить обо всем сейчас или в другой раз. Но я хочу поговорить с тобой.
— Я лучше немного подожду. Мне надо все хорошенько обдумать. Вы не возражаете?
— Конечно нет, Мередит. Но если я поверю тебе и оставлю этот разговор между нами, ты должна мне кое-что пообещать. Если ты почувствуешь себя одинокой и не будешь знать, как тебе поступить, ты снова придешь сюда. Только на этот раз ты нажмешь кнопку за алтарем. Серую пластмассовую кнопку вот за этой портьерой. Это звонок, который раздастся у меня дома. Я сразу же приду. Ты должна пообещать, что не станешь принимать решений относительно жизни и смерти, прежде не поговорив со мной.
— Обещаю. Я так и сделаю. Отец, я не хочу умирать. Дело не в этом.
— Что ж, я рад это слышать, — произнес пожилой мужчина, всматриваясь в лицо Мередит. — Твои родители знают, что ты здесь? — Та отрицательно покачала головой. Священник на мгновение задумался. — Выходи на улицу и садись в мою машину. Я отвезу тебя домой. Миссис Пеллер живет недалеко от вас. Я и ее обещал подвезти. Отслужу литургию, когда вернусь. А в десять утра у меня похороны. Они должны были состояться раньше, но их пришлось перенести.
«Я знаю», — подумала Мередит. Она села и натянула пальто. Прежде чем последовать к выходу за отцом Гахаганом, она на мгновение преклонила колени в молчаливой молитве.
Проснувшись в одиночестве на широкой дубовой скамье, девочка даже не удивилась.
Прошлый вечер оказался очень тяжелым для них обоих. Усевшись на скамье, она вспомнила, что проснулась ночью, но, как и сейчас, не увидела Бена. Мерри и не ожидала его увидеть. И все же она снова погрузилась в безмятежный сон, как если бы на самом деле он был рядом. До самого утра она ощущала его присутствие, и ей было спокойно.
Она и сейчас чувствовала его присутствие.
Почему?
— Все же я обеспокоен, Мерри, — произнес священник, крестивший всех до единого детишек семейства Бринн. Миссис Пеллер, его экономка, уютно устроилась на заднем сиденье и приготовилась вздремнуть. Но прежде она улыбнулась Мередит и, потянувшись к уху, выключила слуховой аппарат. — Ты не могла бы хоть намекнуть, в чем дело?
— Видите ли, отец, все дело в моей подруге, — начала Мерри.
По пути домой она рассказала отцу Гахагану историю о девушке, влюбленной в парня, которого никто, кроме нее, не понимает. Отец бессчетное количество раз слышал вариации этой истории и всегда давал один совет: предоставьте страсти время утихнуть. Он также прекрасно знал, что Мерри говорит не о подруге.
Через десять минут они уже подъезжали к дому Бриннов. Священник напомнил Мерри о ее клятве. И она повторила свое обещание.
Прощание
К счастью для Мередит, хотя мама вовсю готовилась пустить в ход тяжелую артиллерию, в присутствии священника, вошедшего в кухню вслед за девочкой, Кэмпбелл не отважилась произнести ни слова.
Голосом, которым привык проповедовать с кафедры, отец Гахаган обратился к женщине:
— Кэмпбелл, я знаю, что ты расстроена и встревожена. Но вот что я должен тебе сказать. Я нашел твою дочь в церкви. Она лежала на скамье, невинная, как овечка. В одиночестве. Я надеюсь, что ты примешь это во внимание. Молодым людям иногда необходимо решить проблемы по-своему. Ей ничего не угрожало. А потом у нас состоялся серьезный продолжительный разговор.
— Спасибо за то, что привезли ее домой, — только и сказала Кэмпбелл. Когда святой отец ушел, мама обернулась к Мерри. — Я позвонила в школу, так что там знают, что вы обе опоздаете. Поедете на занятия после полудня. А теперь нам надо спешить. Вздремни, если можешь, а потом одевайся и собирайся на кладбище.
Карла уже пришла и играла в гостиной с Оуэном. Адам уехал в школу.
Несколько часов спустя (по пути Мэллори язвительно заметила, что ее сестра побывала на очень позднем сеансе) Тим, Кэмпбелл и близнецы приехали на кладбище. На дороге у ворот уже было припарковано с десяток машин. Среди них были небольшой внедорожник старых Бриннов и шикарный БМВ дяди Кевина, который тот называл своим «единственным пороком». Снег растаял везде, за исключением трещин в возвышающемся над ними горном хребте, куда никогда не проникало солнце. Из-под земли уже начала пробиваться свежая зеленая трава. На кладбище установили небольшой навес, а под ним настелили помост из досок, на которые поставили несколько рядов складных стульев. Кто-то даже позаботился включить мощный обогреватель, работавший от батареи. Гроб был накрыт американским флагом, а немного поодаль от него стояли навытяжку трое молодых офицеров.
Когда близнецы прошли по аллее и присоединились ко всем остальным, отец Гахаган взглянул на Мередит с таким видом, будто это он увидел привидение.
Священник откашлялся и заговорил:
— Мы собрались сегодня, чтобы помочь одному из наших сыновей наконец упокоиться с миром. Единственным нашим утешением отныне будет то, что земля, которой нам предстоит его предать и которая будет ему пухом, это та самая земля, на которой он играл и смеялся, будучи малышом…
Мерри подняла глаза и с облегчением увидела Бена, сидевшего на одном из стульев рядом с высокой, болезненно худой и бледной пожилой леди. С другой стороны от нее сидел мистер Хайленд. Но когда женщина разрыдалась и покачнулась, кто-то появился из-за густых вечнозеленых кустарников, обрамлявших аллеи кладбища Маунтин-Рэст.
В девушке, одетой в красное шерстяное пальто тети Кейт, Мерри узнала Сашу. Миссис Хайленд прижалась лицом к ее плечу.
Слова священника слились в сплошной гул, но мозг Мерри лихорадочно работал.
Она присмотрелась к шпилю в самом центре похожего на парк кладбища. Он был высечен из чего-то гладкого и серого — то ли мрамора, то ли гранита. Мерри видела его сотни раз, но никогда не обращала на него внимания по-настоящему. Теперь она поняла, что это монумент, воздвигнутый в память о жителях Риджлайна, погибших в различных войнах, начиная с Гражданской. Их фамилии были высечены на памятнике. Многие из них Мередит хорошо знала: Брент, Бринн, Кэрью, Эверард, Массенджер, Вулрич, Вогхэн. В Риджлайне было много ребят с такими фамилиями. Риджлайнские ребята с такими фамилиями погибали в каждой войне. Среди них, видимо, были и двоюродные братья Дрю. Хотя, скорее всего, они приходились ему дядями или… тетями. Одну из них звали Шарлотта Вогхэн. Старшую сестру Дрю тоже звали Шарлоттой, но она умерла в восьмидесятые годы двадцатого века.
— Кто такая Шарлотта Вогхэн? — спросила Мэллори, как будто прочитав мысли Мерри.
— Двоюродная сестра миссис Вогхэн, — ответил Тим. — Она была медсестрой во время войны в Персидском заливе. А теперь немного помолчи.
