— Мама, я хотела бы все тебе рассказать. Но не надо меня больше ни о чем спрашивать. Я уверяю тебя, речь не идет о чем-то ужасном, способном сломать мне жизнь. И это не тайна. Просто это очень личное. Во всяком случае, пока. И, скорее всего, это изменится… очень скоро.
— Этот мальчик куда-то уезжает?
— Я не знаю. Думаю, что да.
— Точно как Эден и ее брат. Что это у вас за друзья такие?
— Просто нам не везет в любви, — пожала плечами Мерри. — Во всяком случае, ты можешь не беспокоиться о том, что нам придется выходить замуж еще до окончания школы, как это сделала Кари Уолтер. Мама, я неважно себя чувствую, — добавила она. — И не хочу обедать. Разреши мне подняться наверх. Ты сможешь приковать меня к позорному столбу позже.
— Мередит, я даже не знаю, что тебе сказать, — вздохнула Кэмпбелл.
Мерри подняла руку, вяло помахала матери и поплелась к лестнице. У нее и раньше бывали головные боли, но сейчас казалось, что чья-то безжалостная рука стискивает ее череп, передавливая все нервные окончания. Она нашарила пачку аспирина и, проглотив таблетку, упала поперек кровати.
Девочка проспала глубоким, лишенным видений сном до самого утра. Когда она проснулась, то поняла, что даже весенний рассвет причиняет боль ее глазам.
Ее первой мыслью было: «Я должна как можно скорее узнать всю правду».
Ее второй мыслью было: «Где Бен? И как я смогу прожить две недели, ни разу с ним не встретившись?»
Ради любви Бена
Результаты анализов, сделанных в нью-йоркской больнице, пришли только через две недели. Они оказались отрицательными по всем показателям. Со всех возможных точек зрения Оуэн был абсолютно здоровым малышом. Ни один специалист так и не смог сказать, чем были вызваны приступы рвоты. Педиатр-аллерголог, с которым разговаривал Тим Бринн, посоветовал родителям радоваться тому, что эти эпизоды больше не повторяются, а также порекомендовал пристально наблюдать за ребенком. «С маленькими детьми часто происходят странные вещи, — сказал врач. — Но зачастую по совершенно неизвестным причинам дети просто перерастают свои недомогания». Он добавил, что, если рвота повторится, необходимо будет обратиться к гастроэнтерологу, который обследует пищеварительную систему Оуэна.
В течение двух недель Мередит, подчиняясь маминому требованию, сразу после тренировки возвращалась домой. Но в день, когда родители уехали с Оуэном в Нью-Йорк, чтобы обсудить с аллергологом результаты анализов, она почувствовала, что уже не в состоянии бороться со своим любопытством.
Мэллори и Дрю уехали гулять, прихватив с собой Адама. Мерри осталась дома одна.
Она знала, что родители вернутся только к вечеру.
И решила осуществить свой план. Но сначала необходимо было пройтись и еще раз хорошенько все обдумать. Набросив на плечи джинсовую курточку и сунув в карман шапку и единственную перчатку, она скользнула в мягкий весенний день, легко зашагав по тротуару.
Мерри пешком проделала весь путь до Тыквенной лощины. Она прошла мимо дома тети Кейт и, минуя жилище Олдриджей, спустилась к последнему особнячку на этой улице. К дому Хайлендов. К тому самому, с крыльца которого на девочку накричали за то, что та проехала на велосипеде через угол лужайки. Почему тогда, пять лет назад, миссис Хайленд так рассердилась? Сейчас лужайка являла собой ужасное зрелище. Она была покрыта зарослями сухой коричневой травы, из которой кое-где торчали пучки зелени. Дом, так же, как и соседние, был построен в викторианском стиле, но как будто перекосился и постарел. В пряничной обшивке веранды зияла брешь, а провалившуюся ступеньку крыльца наспех заколотили неструганой доской. Обшитые вагонкой стены когда-то были серыми, а ставни темно-зелеными, но ветер, солнце, снег и снова ветер лишили дом его особенного очарования. Одна из ставней разболталась и висела под неестественным углом, напоминая сломанное крыло. Из-под нее виднелось яркое пятно синевато-серого цвета, в который некогда выкрасили все доски. Окна были задернуты выцветшими кремовыми занавесками. Кусты роз, давно не видевшие ножниц садовника, сплелись в непроходимые колючие заросли. В такие же джунгли превратилась и заросшая бурьяном живая изгородь, простирающая на улицу длинные, покрытые набухшими почками побеги. Словом, жилище Хайлендов производило впечатление дома, находящегося на последнем издыхании.
С замирающим сердцем Мередит преодолела четыре ступени до двери и постучала.
Ей никто не ответил.
Мерри была шокирована охватившим ее чувством облегчения.
Она ждала довольно долго, а затем постучала еще раз.
И снова никого.
Мередит пришла налегке. Рюкзака у нее с собой не было, так что не было и ручки, а также чего-нибудь, на чем она смогла бы черкнуть пару слов для хозяев дома. Да и что бы она им написала? Что можно сообщить в записке? Да что там записка! Она даже не была уверена, что сможет хоть что-то сказать при встрече. Ей вдруг показалось, что разумнее всего будет использовать четыре позванивающие у нее в кармане монетки по двадцать пять центов, чтобы вскочить в автобус и вернуться домой. Тем более что, явившись сюда, она действовала скорее по наитию, чем по хоть сколько-нибудь продуманному плану.
Девочка подняла голову.
Дверь была открыта. Но в проеме никого не было. Она смотрела на темный пустой прямоугольник.
— Эй! — позвала Мерри. Она вздрогнула, когда внезапно из-за внутренней двери, тоже открытой, к ней шагнул высокий старик с очень прямой спиной — более суровая версия ее собственного дедушки. — Вы мистер Хайленд, — произнесла она.
— Мы ничего не покупаем, — ворчливо ответил тот.
— Я ничего не продаю, — отозвалась Мерри. — Я ищу одного человека.
— По большей части детвора стучит в нашу дверь только из баловства, — произнес мужчина, и на его губах появился легкий намек на улыбку. Мерри показалось, что он расслабился. — Но раз такое дело, чем могу быть полезен?
Мерри увидела, что старик одет в такой же вязаный жилет, какие обожал ее дедушка. У него их было великое множество самых разнообразных расцветок. Мистер Хайленд сделал шаг к свету, и она увидела, что его жилет желтовато-кремовый.
— Я ищу Бена, — сообщила ему Мерри, кусая губы и прекрасно понимая, что ее слова будут восприняты либо как чудовищная жестокость, либо как безумие.
— Что?
— Я ищу Бена Хайленда. Я с ним дружу. Пожалуйста, передайте ему, что к нему пришла Мередит Бринн.
— Что за чушь! — дрожащим голосом произнес мистер Хайленд и попятился назад. Он оглянулся на полный мрак у себя за спиной и наполовину прикрыл дверь. — Моя жена очень больна. Мы только что похоронили сына. Это какой-то розыгрыш?
Мередит съежилась и отвела глаза. Весенний ветер вдруг показался ей пронизывающе холодным, и она подняла воротник. Ей хотелось развернуться и броситься вниз по ступенькам. Но она сделала над собой усилие и снова заговорила.
