— Там, в ратуше, только что заседал совет обороны?
— Да. Мы постановили, что город переходит на осадное положение, приказали разобрать мостовые и под страхом смерти запретили горожанам собираться группами.
— Будут эти приказы выполнены?
— Выгляни в окно.
— В самом деле, мостовую уже разбирают. Превосходно. Теперь выслушай меня.
Жак Мере рассказал Бореперу о своей встрече с Гальбо, который по приказу Дюмурье движется к Вердену, чтобы оказать помощь его защитникам.
— Черт подери! — воскликнул Борепер. — Ничто не могло бы доставить мне большее удовольствие. Дюмурье снимает с меня ответственность и тем самым возвращает мне жизнь. Я поклялся, пока я комендант, не сдаваться врагу живым; но если я буду всего лишь помощником коменданта, я просто-напросто разделю судьбу остальных верденцев. Моя жена и дети должны поставить милейшему Гальбо свечку!
— Но ты ведь знаешь, что город взят в плотное кольцо.
— Да, поэтому нам придется сделать вылазку и помочь Гальбо и его людям войти. Марсо — большой мастер таких вылазок.
Борепер позвонил; вошел вестовой.
— Позовите ко мне командира батальона Марсо. Можно было подумать, что молодой офицер прочел мысли своего командира, ибо он предстал перед полковником буквально в тот же миг.
— Марсо, — сказал ему Борепер, — возьми триста пехотинцев, всех кавалеристов, три роты гренадеров национальной гвардии и тех горожан, что выкажут желание сопровождать тебя.
— Ими займусь я, — предложил Жак Мере.
— Ты пойдешь с нами? — спросил Марсо.
— Да, я могу оказаться полезен вам хотя бы как хирург.
— Гражданин послан к нам исполнительной властью, — объяснил Борепер.
— Вдобавок, поскольку в будущем мне, возможно, придется, отдавать суровые приказы, принимать решительные меры, я буду рад показать себя в деле, чтобы люди знали, кому повинуются! Вперед! Я хочу осмотреть местность.
Выйдя от коменданта вместе с Марсо, Жак Мере захватил драгунское ружье и набил карманы патронами; Марсо же тем временем протрубил общий сбор, приказал седлать лошадей и выяснить, есть ли среди горожан добровольцы, желающие принять участие в вылазке.
Таковых обнаружилось пятеро или шестеро.
Затем Марсо и Мере, вооружившись подзорной трубой, поднялись на одну из самых высоких городских колоколен; взглянув на дорогу из Сент-Мену, они тотчас заметили вдали авангард отряда Гальбо. Цепь пруссаков не давала ему войти в город.
Спустившись с колокольни, доктор и его спутник увидели, что многие горожане читают печатные листовки, подписанные герцогом Брауншвейгским.
Каким образом листовки попали в город, никто не знал.
Впрочем, у герцога имелись в Вердене тайные осведомители и шпионы.
Листовка предлагала горожанам сдаться.
Я тщетно искал в книгах Тьера и Мишле текст этого обращения герцога Брауншвейгского к жителям Вердена.
Мне посчастливилось больше названных историков: в Вердене, куда я отправился по следам своих героев, я нашел листовку герцога Брауншвейгского. Гордый характер прусского короля, его свирепые угрозы и удивительная беспечность, решительно непонятная тому, кто, в отличие от нас, не знает ее истинного источника — безволия, вызванного чрезмерным развратом, — все это высказалось в листовке сполна, поэтому мы приведем ее здесь целиком, от первого до последнего слова.
Вот она:
«Движимые любовью к справедливости, Его Величество император и Его Величество король прусский не приняли пока решительных мер для взятия Вердена. Они желают, насколько возможно, избежать излишнего кровопролития. Посему я предлагаю верденскому гарнизону открыть прусским войскам ворота города и крепости и в двадцать четыре часа покинуть их с оружием и обозом, но без артиллерии. В этом случае гарнизон и горожане могут быть уверены в покровительстве Его Величества императора и Его Величества короля; если же жители и защитники Вердена отвергнут наше великодушное предложение, гибельные последствия сего отказа не заставят себя долго ждать: уделом солдат станет смерть под пулями, а горожан — разорение и горе.
Герцог Брауншвейгскиш.
Марсо собрал своих людей. Жак Мере возглавил горожан-добровольцев, занявших место среди национальных гвардейцев, и весь этот небольшой отряд направился к Французским воротам. Часовой, поставленный на крепостной стене, должен был подать сигнал, лишь только Гальбо перейдет в наступление; в это же самое мгновение надлежало открыть ворота и начать вылазку.
Не успели стрелки Гальбо сделать первый выстрел, как ворота открылись; кавалерия устремилась вперед, а пехотинцы и национальные гвардейцы бросились в сторону Жарден-Фонтена и Тьервиля.
На Вареннском холме они налетели на неприятеля.
К несчастью, враг уже успел стянуть туда значительные силы, в том числе эмигрантскую конницу.
Обе стороны бились яростно; отряды Марсо и Гальбо несколько раз были совсем близки к тому, чтобы соединиться. Жак Мере видел даже, как блестят штыки солдат Гальбо, но пробить живую стену, воздвигнутую на пути у французов пруссаками, нашим героям не удалось.
Внезапно Жаку Мере показалось, что в дыму перед ним промелькнул всадник, похожий лицом и осанкой на маркиза де Шазле. Он окликнул незнакомца и жестом вызвал его на бой, но призрак не ответил и вновь скрылся в дыму.
Пруссаки между тем поднажали, и под их натиском французы отступили. Силы неприятеля постоянно прибывали, надежды на соединение с Гальбо у Марсо не оставалось, и, выбившись из сил, забрызганный кровью противников — он бился в одиночку против десятерых, — юноша дал своему отряду сигнал к отступлению.
Марсо возвратился в город, а Гальбо, поняв, что в Верден ему не войти, умчался прочь.
Бомбардировка Вердена началась 31 августа в одиннадцать часов вечера и продолжалась до часу ночи. Осаждающим она, впрочем, принесла мало пользы, хотя жители верхнего города — аристократы и церковники — нарочно зажгли свет в домах, чтобы врагу было удобнее целиться.
Первого сентября в три часа ночи прусский король собственной персоной явился на батарею Сен-Мишель; на сей раз пальба продолжалась до пяти утра.
Некоторые дома загорелись.
Что же касается верденских орудий, то их ядра не долетали до высот, на которых расположились пруссаки, и потому не могли причинить неприятелю ни малейшего вреда.
Из защитников города погиб лишь один Гийон — бывший член Учредительного собрания, приведший в Верден отряд волонтеров из Сен-Мишеля и оставшийся оборонять город; он был убит осколком снаряда на набережной Мясников.
Тем временем верденские женщины собрались на площади перед ратушей, где заседал постоянно действующий совет обороны и где ночевал Борепер, когда у него не оставалось ни сил, ни времени добраться до дому.
