Пикеринг. Удивительно, просто удивительно! Но должен вам сказать, что я и половины не запомнил.
Хиггинс. Хотите, можно кое-какие материалы посмотреть еще раз.
Пикеринг (встает, подходит к камину и становится перед ним, спиной к огню). Нет, спасибо, на сегодня хватит. Я уже больше не могу.
Хиггинс (идет за ним и становится рядом, с левой стороны). Устали слушать звуки?
Пикеринг. Да. Это требует страшного напряжения. До сих пор я гордился, что могу отчетливо воспроизвести двадцать четыре различных гласных; но ваши сто тридцать меня совершенно уничтожили. Я не в состоянии уловить никакой разницы между многими из них.
Хиггинс (со смехом отходит к роялю и набивает рот конфетами). Ну, это дело практики. Сначала разница как будто незаметна; но вслушайтесь хорошенько, и вы убедитесь, что все они так же различны, как А и Б.
В дверь просовывается голова миссис Пирс, экономки Хиггинса.
Что там такое?
Миссис Пирс (нерешительно; она, видимо, озадачена). Сэр, вас желает видеть какая-то молодая особа.
Хиггинс. Молодая особа? А что ей нужно?
Миссис Пирс. Простите, сэр, но она утверждает, что вы будете очень рады, когда узнаете, зачем она пришла. Она из простых, сэр. Из совсем простых. Я бы вам не стала и докладывать, но мне пришло в голову — может быть, вы хотите, чтоб она вам наговорила в ваши машины. Возможно, я и ошиблась, но к вам иногда такие странные люди ходят, сэр… надеюсь, вы меня простите…
Хиггинс. Ладно, ладно, миссис Пирс. А что, у нее интересное произношение?
Миссис Пирс. О сэр, ужасное, просто ужасное! Я, право, не знаю, что вы в этом можете находить интересного.
Хиггинс (Пикерингу). Давайте послушаем! Тащите ее сюда, миссис Пирс. (Бежит к письменному столу и достает новый валик для фонографа.)
Миссис Пирс (лишь наполовину убежденная в необходимости этого). Слушаю, сэр. Как вам будет угодно. (Уходит вниз.)
Хиггинс. Вот это удачно. Вы увидите, как я оформляю свой материал. Мы заставим ее говорить, а я буду записывать — сначала по системе Белла
[7]
, затем латинским алфавитом, а потом сделаем еще фонографическую запись — так, чтоб в любой момент можно было послушать и сверить звук с транскрипцией.
Миссис Пирс (отворяя дверь.) Вот эта молодая особа, сэр.
В комнату важно входит цветочница. Она в шляпе с тремя страусовыми перьями: оранжевым, небесно-голубым и красным. Передник на ней почти не грязный, истрепанное пальтишко тоже как будто немного почищено. Эта жалкая фигурка так патетична в своей напыщенности и невинном самодовольстве, что Пикеринг, который при входе миссис Пирс поспешил выпрямиться, совсем растроган. Что же до Хиггинса, то ему совершенно все равно, женщина перед ним или мужчина; единственная разница в том, что с женщинами, если он не ворчит и не скандалит по какому-нибудь пустяковому поводу, он заискивающе ласков, как ребенок с нянькой, когда ему от нее что-нибудь нужно.
Хиггинс (вдруг узнав ее, с разочарованием, которое тут же, чисто по-детски, переходит в обиду). Да это ведь та самая девушка, которую я вчера записывал. Ну, это неинтересно: лиссонгровского диалекта у меня сколько угодно; не стоит тратить валик. (Цветочнице.) Проваливайте, вы мне не нужны.
Цветочница. А вы погодите задаваться! Вы же еще не знаете, зачем я пришла. (Миссис Пирс, которая стоит у двери, ожидая дальнейших распоряжений.) Вы ему сказали, что я на такси приехала?
Миссис Пирс. Что за глупости! Очень нужно такому джентльмену, как мистер Хиггинс, знать, на чем вы приехали!
Цветочница. Фу-ты ну-ты, какие мы гордые! Подумаешь, велика птица — учитель! Я сама слышала, как он говорил, что дает уроки. Я не милости просить пришла; а если вам мои деньги не нравятся, могу пойти в другое место.
Хиггинс. Позвольте, кому нужны ваши деньги?
Цветочница. Как кому? Вам. Теперь поняли, наконец? Я желаю брать уроки, затем и пришла. И не беспокойтесь: буду платить сколько полагается.
Хиггинс (остолбенев). Что!!! (Шумно переводя дух.) Слушайте, вы что собственно думаете?
Цветочница. Я думаю, что вы могли бы предложить мне сесть, если уж вы такой джентльмен! Я же вам говорю, что пришла по делу.
Хиггинс. Пикеринг, как нам быть с этим чучелом? Предложить ей сесть или просто спустить с лестницы?
Цветочница (в страхе бежит к роялю и забивается в угол). У-у-ааааа-у! (Обиженно и жалобно.) Нечего обзывать меня чучелом, раз я желаю платить, как всякая леди.
Мужчины, застыв на месте, недоуменно смотрят на нее из противоположного угла комнаты.
Пикеринг (мягко). Скажите нам, дитя мое, чего вы хотите?
Цветочница. Я хочу поступить продавщицей в цветочный магазин. Надоело мне с утра до ночи торчать с корзиной на Тоттенхем-Корт-Род. А меня там не берут, им не нравится, как я говорю. Вот он сказал, что мог бы меня выучить. Я и пришла с ним уговориться, — за плату, понятно, мне из милости ничего не надо. А он со мной вот как обращается!
Миссис Пирс. Неужели вы настолько глупы, моя милая, что воображаете, будто вы можете оплатить уроки мистера Хиггинса?
Цветочница. А почему ж это я не могу? Я не хуже вас знаю, почем берут за урок, и я не отказываюсь платить.
Хиггинс. Сколько?
Цветочница (торжествующе выходит из своего угла). Ну вот это другой разговор. Я так и думала, что уж, верно, вы не пропустите случая вернуть немножко из того, что набросали мне вчера. (Понизив голос.) Маленько под мухой были, а?
Хиггинс (повелительно). Сядьте.
Цветочница. Только вы не воображайте, мне из милости…
Миссис Пирс (строго). Садитесь, моя милая. Делайте то, что вам говорят. (Берет стул, не имеющий особого назначения, ставит его у камина, между Хиггинсом и Пикерингом, и становится за ним, ожидая, когда девушка сядет.)
Цветочница. У-у-у-ааааа-у! (Она не трогается с места, частью из упрямства, частью из страха.)
Пикеринг (очень вежливо). Присядьте, пожалуйста!
Цветочница (неуверенным тоном). Что ж, можно и сесть. (Садится.)
Пикеринг возвращается на свое прежнее место у камина.
Хиггинс. Как вас зовут?
