— Слушай… те, — голос некроманта — не распознать в нем коллегу я не мог, особенно после общения с Гебрианом Чернореченским! — снова задрожал, — идите отсюда! Я ничего не делал! Я имею право тут находиться! Это — моя могила… То есть могила моего дедушки…
— Да? — Я сделал шаг вперед, наклоняясь к покосившемуся и густо поросшему мхом и лишайниками старому надгробию. Луна зашла за облако, половина источников света была благополучно погашена, и прочесть несколько слов удалось с трудом. — Что-то не верится!
— У меня документы есть! Что я, не могу по родному дедуле соскучиться? В гости пришел…
— Ночью? На могилку?
— Ага. — «Внучок» весьма натурально всхлипнул. — Он, можно сказать, всю жизнь мечтал, чтоб я выучился, человеком стал… Ждал-ждал и не дождался… Бедный дедуля… Вот я и решил в гости заглянуть… пообщаться по-родственному…
— А это что? — Я указал на мешок. — Гостинцы? Пирожок и горшочек масла?
— А если и гостинцы, что с того? Для любимого дедушки ничего не жалко! Вы считаете, что…
В это время предательница-луна выглянула на небо снова, осветила мое лицо, и мы с незнакомцем сразу сообразили, что являемся ровесниками. Более того, его лицо оказалось мне знакомо! Нет, на одном курсе мы не учились, но в коридорах Колледжа, общежитии и столовой пересекаться доводилось. Как, бишь, его звали? Парень мигом успокоился и перестал трястись.
— Так, а ты чего тут забыл? — напрягся он. — Иди своей дорогой, это — моя территория!
Он был в своем праве, и я миролюбиво выставил ладошки:
— Все-все, ухожу-ухожу! И не надо кипятиться. Хочу только поздороваться с твоим дедушкой — как-никак основатель династии, надо думать? Приятно, что внук пошел по…
— Сам пошел! — опять занервничал парень, но я уже наклонился к надгробию и постучал по камню согнутым пальцем.
— Уважаемый… э-э… можно вас на минутку?
Пентаграмму мой знакомый незнакомец уже начертал, большую часть приготовлений совершил, оставалось лишь скороговоркой протарабанить нужное заклинание и принести жертву. Правда, в данном случае обошлось без нее — призрак и сам возник в воздухе, стоило произнести последнее слово.
— А ну кто это тут шастает?
— Ого-го! — присвистнул я, отступая на пару шагов и окидывая белесую фигуру взглядом сверху донизу. — А ничего у тебя дедушка…
— «Дедушка»? — взвизгнул призрак. — Глаза протри, щенок! С утра небось зенки залил да с тех пор и не просыхал! Откуда только такие берутся! Тьфу, глаза б мои на вас не глядели!
Уперев кулаки в бока, на нас грозно таращилась дородная тетка лет сорока. Судя по призрачным формам, могилу ей копали квадратную.
— Ну чего приперлись? Делать вам, что ли, больше нечего? — наплывала она на нас.
— Вот это дедуля… Слушай, — я пихнул локтем остолбеневшего «вызывальщика», — может, ты перепутал и это — твоя бабушка?
Призрак разразился отчаянным визгливым воплем.
— Нет, вы только посмотрите на них! Придурки великовозрастные! — заорала тетка пронзительным голосом профессиональной скандалистки. — «Бабушка»! Да как у тебя язык твой поганый узлом не завязался? Как глаза твои бесстыжие еще смотрят! Люди добрые! Да что же это творится? И здесь покоя нет!
— Это не я, это он, — сдал я с потрохами коллегу.
— А мне все едино! Бабушка! Уф… Да чтоб у тебя глаза повылезли, чтоб тебя парша замучила, чтоб отец-мать от тебя отреклись, чтоб вовек доли не видать!.. Охальник! Изверг! Маньяк! Караул! Убива-а-ают!
— Успокойтесь, — попытался влезть в монолог благодушно настроенный я. — Может быть, вы просто не дожили до его появления на свет? Ваша дочка или сынок уже после вашей кончины обзавелись семьей и…
— Да что ты такое говоришь? Не было у меня детей! И мужа тоже не было!
— А почему?
— Ишь ты, какой любопытный! — фыркнула тетка. — Потому что кругом одни козлы! Что на том свете, что на этом!
А вернее всего, просто такой храбрец, который рискнет взять в жены эти десять пудов, в природе не существовал.
— Ну шантрапа, — тетка уперла кулаки в бока, став еще толще, хотя, казалось, сие невозможно, — и долго мне тут торчать?
— Уже нет. — Я взмахнул рукой, порезав ладонь. — Властью, данной мне, приказываю: вернись из мира сего в пределы свои. Да смилуются над тобой боги!
— Давно бы так, — фыркнул призрак, не спеша растворяясь в воздухе, — а то как издеваться над беззащитной одинокой женщиной, так они все храбрецы, а как…
Последние слова заглушило тихое шипение сквозь зубы, когда я схватил своего горе-коллегу за ухо:
— Дедушка, говоришь? Сознавайся, что делал?
В лунном свете мелькнул кинжал, приставленный к носу парня, и тот воскликнул:
— Тренировался!
— Чего?
— Тренировался я! Призраков вызывать!
— Тебе что, делать нечего?
— Нечего, — согласился он. — Мэтр Твист сам все делает. Я только помогаю — ну там, книгу подать…
— Свечку подержать…
— Ага! А мне страсть как настоящей работы хочется!
«Врет и не краснеет!» — определил я.
Парень просто сообразил, что перед ним ровесник, которого можно не бояться. Но я-то на своем горьком опыте знал, что бывает, когда хочется «чего-нибудь эдакого». Одна прошлогодняя авантюра Гебриана Чернореченского — ох, когда же я его забуду! — чего стоила.
Посему, ловко цапнув коллегу за воротник, потащил обратно, к кельям монахов-«смертников». Тот пробовал упираться, но без толку.
— А ну сознавайся, где мэтр Твист обитает?
— Не скажу, — решил поиграть в героя мой коллега.
— И не надо.
Приписанный к кладбищу некромант должен жить при храме, среди других монахов, разве что не подчиняться их строгому уставу и распорядку дня. И его жилье, разумеется, сильно отличается от нарочито скромных келий «смертников».
Так и есть! Каменное сооружение, больше напоминающее осадную башню, которую почему-то решили поставить именно здесь, возвышалось над низенькими кельями. Выложенная камнем дорожка, небольшая дверка в нише, маленькие, похожие на бойницы, окошки, многочисленные кусты терновника и шиповника вокруг. Из всех виденных мною жилищ некромантов это больше всех соответствовало идеальному образу, сложившемуся у обывателей.
Дом казался нежилым, но стоило подойти к двери — вернее, подтащить к ней упирающегося парня, — как она распахнулась с тихим скрипом. Изнутри пахнуло затхлым воздухом давно не проветриваемого помещения. А на пороге возник сам мэтр Твист. Он был в заляпанном реактивами балахоне, в одной руке держал свечу, в другой — короткий «городской» меч.
— Что здесь происходит? — прозвучал ледяной голос.
