— Да все что угодно! — Я провел рукой над телом, считывая остатки ауры. Судя по всему, смерть наступила вчера вечером. — Некоторые потусторонние существа очень любят вот так вселяться в оставленные без присмотра тела. Если смерть не сопровождалась серьезными повреждениями, бесы частенько их занимают. Такие живые мертвецы даже какое-то время могут скрываться среди людей, жить с ними бок о бок. Их выдает какая-нибудь случайность — например, неприятный запах, внезапная потеря памяти, изменившееся поведение или привычки. Иногда меняются даже голос и походка.
Я уверенно перечислял симптомы одержимости, забыв упомянуть одну существенную деталь — все это свойственно только тем, чье тело еще при жизни стало вместилищем беса или какой-либо иной потусторонней сущности. Поднять труп и «надеть» его, как одежду, почти никому из них не удавалось. А если такое и случалось, то почти сразу после смерти. То есть, вселись в труп лорда Бравлина, скажем, бес, и мы бы не нашли тела в лесу. Оно бы приковыляло к воротам замка само, с трудом переставляя ноги, и скрипучим незнакомым голосом потребовало, чтобы его впустили.
…Кстати, о ногах! Я присел на корточки, еще раз осматривая тело. М-да, тут любой скажет, что смерть наступила от естественной причины — человек упал с лошади и сломал при падении шею. При этом он обо что-то сильно ударился головой — вон и лоб разбит, а земля вокруг пропиталась кровью. Крови немного — смерть наступила достаточно быстро.
Душа покойника, кстати, тоже отсутствовала, как и душа сэра Робина. Она уже давно на кургане, ест и пьет на пиру в ее честь. Звать ее назад нереально! Тем более что тело сильно повреждено.
— Ну что там, мэтр?
Братья дисциплинированно топтались поодаль вместе со своими оруженосцами. Мальчишки отчаянно трусили — видимо, воображали, как покойник ходит и разговаривает на разные голоса. Так и хотелось разыграть для них небольшое представление, чтобы начали наконец некромантов уважать, но я сдержался. Вместо этого достал нож, обвел по земле черту вокруг тела, пятясь задом и бормоча заклинания. Завершив круг, сделал несколько пассов, не переставая бубнить заговор себе под нос. Под конец взмахнул рукой, словно отгоняя птицу, и зрители хором ахнули — на моей ладони возник маленький серебристый огонек. Некоторое время он трепетал в воздухе, словно диковинная бабочка, а потом вспорхнул и растаял.
— Вот и все. — Жестом балаганного фокусника я утер несуществующий пот. — Можете забирать. Оно теперь не опасно.
— А… э-э… что это было?
— Я провел обряд очищения и отпустил душу. Ваш брат умер от падения с лошади. Такое бывает. Конь мог кого-то или чего-то испугаться и понести. Тут много деревьев. Возможно, пытаясь рассмотреть, что так напугало животное, сэр Бравлин отвлекся и ударился головой о какой-нибудь сук… Он выпал из седла, да так неудачно, что сломал себе шею.
— То есть, — сэр Мирон сделал шаг вперед, — его никто не убивал?
— Трагическая случайность, и ничего более! Смерть наступила от естественных причин. Любой монах-«смертник» или священник мог бы сделать то же самое, что и я. Мне очень жаль…
Нерадостное получилось возвращение в замок. Тело лорда Бравлина завернули в плащ, взвалили на спину его коня и тронулись в обратный путь. Ехали шагом, особо не торопя коней. А куда спешить? Горечь и боль потери от этого не станет слабее. Братья молчали всю дорогу, хотя время от времени старший, Мирон, бросал в мою сторону взгляды. Наверняка хотел что-то спросить, но не решался.
Нашу скорбную кавалькаду стражники на воротах заметили издалека. Не понадобилось ничего объяснять — люди сразу все поняли. Двое выскочили навстречу, чтобы взять лошадь под уздцы и завести ее внутрь, пока кто-то сбегал и предупредил о нашем возвращении остальных.
Сразу вокруг все забегали и засуетились. Отовсюду торопились слуги, отдыхавшие после ночной смены часовые, дворня. Шум и гам здорово раздражали, и я был так даже рад, когда на пороге показались леди Руна, ее дядя и леди Илона. Наступила тишина, слышались только взволнованные шепотки. И в этой тишине сверток с телом сняли с лошади, уложили на притащенные откуда-то носилки и после этого развернули плащ.
— Ох боги, — выдохнул кто-то из стражников. — И что такого с ним произошло?
— Упал с лошади, сломал шею, — буркнул я. — Случайность.
— Где его нашли? — поинтересовалась леди Руна.
— В роще у реки, — ответил сэр Мирон, поднимаясь по ступеням. — Лежал на тропе, прямо там…
— А что он там делал?
— Я не знаю.
Все взоры тут же обратились в мою сторону.
— Я тоже не знаю, — развел руками. — Душа к тому времени, как мы нашли тело, отлетела на вересковые поля, мне бы все равно не удалось до нее достучаться. Сэр Бравлин просто умер. Смерть была мгновенной, так что даже если бы мы застали сам момент гибели, все равно он бы ничего умного и путного не сообщил. Он даже не понял, что скончался…
— Но почему он там оказался? — стояла на своем леди Руна.
Вот дотошная! Ей бы инквизитором работать! Кстати, а это мысль!
— Если вы не верите мне, пригласите инквизиторов! Думаю, любой из них подтвердит вам, что смерть была «чистой». Заодно и мне поможет в расследовании…
— Нет! — Мне показалось, или в голосе леди Руны мелькнул страх. — Никого мы приглашать не будем!
— Даже из Брезеня? — Насколько помню, именно в этом воеводстве и находился центр службы надзора за магами.
— Тем более из Брезеня! — вступил в разговор ее дядя. — Вы как приехали, так и уедете, а нам и нашим детям тут жить.
Что ж, логично и в чем-то разумно. Но, когда речь заходит о жизни и смерти, доводы рассудка, как правило, отходят в сторону.
Впрочем, не только в этом случае. Я уже поднимался по ступенькам в свою комнату, когда меня окликнул знакомый голос. Обернувшись, встретился глазами с Линдой.
— Ты?
Непонятная сила сорвала меня с места. Девушка тоже бросилась мне навстречу. На какой-то миг наши руки сомкнулись в объятиях, но в следующую секунду разжались. Я засмущался своего порыва, Линда тоже покраснела и опустила глаза.
— Ты… вы… Тебя освободили?
— Да, но…
— Они все еще подозревают тебя? Но почему?
— Нет, сэр Роман сказал, что верит в мою невиновность. Но вот остальные…
— Остальным я докажу!
— Остальным должна буду доказывать я. — Линда вздохнула так тяжко, что в душе всколыхнулось недоброе предчувствие. — Я должна доказать верность семейству тем, что… что… — она покачала головой, — прости, но я не могу этого сказать.
С этими словами девушка повернулась и направилась прочь, но остановилась, когда ее крепко схватили за локоть:
— Погоди! Я… провожу?
— Не надо. — Она указала глазами куда-то вбок. На лестнице стоял стражник и внимательно смотрел за нами. Вот, значит, как? Они приставили к ней надзирателя!
