Он уже слышал рев поезда, приближающегося к платформе, видел
его огни. Ему неоткуда было узнать, по тому ли маршруту идет этот поезд, по
которому шел и тот, под который столкнули Одетту, но тем не менее он знал.
Когда дело касалось Башни, судьба бывала и милосердной, и дарующей боль, как
зажигалка, которая чудом спасла ему жизнь, но теперь обжигала тело его огнем.
Подобно колесам подъезжающего поезда, судьба продвигалась путями разумными, но
и неумолимо жестокими тоже, и противостоять ей могли только сталь и доброта.
Он задержался лишь на мгновение, чтобы скинуть брюки Морта,
и побежал дальше, не обращая внимания на людей, что шарахались от него во все
стороны. Воздушный поток, гонимый перед собою поездом, еще пуще разжег огонь на
горящей рубашке: вот загорелся воротник, вот пламя перекинулось ему на волосы.
Тяжелые коробки с патронами, которые он запихал в подштанники, с каждым шагом
били его по яйцам, грозя их расплющить. Живот крутило от боли. Живым пылающим
метеоритом проскочил он турникет.Погаси огонь!— орал Морт.— Погаси, иначе я
просто сгорю!
Вот и гореть бы тебе,— мрачно подумал стрелок.— Тебе уготованное
во сто крат милосердней того, чего ты заслуживаешь.
Что ты имеешь в виду? ЧТО ТЫ ИМЕЕШЬ В ВИДУ?
Бросившись к краю платформы, стрелок не ответил, но уже
одним этим действием он заставил Морта заткнуться. Он почувствовал, что одна из
коробок с патронами вот-вот вывалится из нелепых подштанников Морта, и
поддержал ее рукой.
Всю свою умственную энергию, без остатка, он обратил к
Госпоже Теней. Он не был уверен, что до нее дойдет этот телепатический сигнал,
а если даже дойдет, то подчинится ли она его приказу, но он все же послал ее:
стремительную, отточенную, как стрела, мысль:
ДВЕРЬ! ПОСМОТРИ В ДВЕРЬ! ПРЯМО СЕЙЧАС! СЕЙЧАС!
Весь мир наполнился грохотом поезда. Какая-то женщина
закричала: «Господи, он собирается прыгнуть!», — кто-то схватил его за плечо,
пытаясь оттащить от назад. Но Роланд уже толкнул тело Джека Морта за желтую
ограничительную линию и спихнул его с края платформы. Он упал на рельсы перед
надвигающимся поездом, обхватив руками чресла, вцепившись в свою добычу —
патроны и «Кефлекс», — которую он заберет с собою… обратно…если только ему
удастся в нужный момент выйти из тела Морта. Если он успеет. И уже падая, он
позвал ее — их — снова:
ОДЕТТА ХОЛМС! ДЕТТА УОКЕР! ПОСМОТРИТЕ В ДВЕРЬ!
И только когда поезд уже надвигался в неумолимом вращении
колес, Роланд повернул, наконец, голову и заглянул в дверь.
Он смотрел ей в лицо.
Им в лицо!
Они там обе, я вижу их, вижу одновременно обеих…
НЕЕЕТ…— заорал Морт, и в последнюю долю секунды до того, как
поезд подмял его под себя, перерезая Морта пополам, но не выше колен, а прямо
по талии, Роланд рванулся к двери и упал… на той стороне.
Джек Морт погиб в одиночестве.
Коробки с патронами и бутылочка с «Кефлексом» возникли рядом
с физическим телом Роланда. Его руки судорожно цеплялись за них, но потом
постепенно расслабились. Стрелок заставил себя подняться, осознавая, как бьет
лихорадка его ослабевшее больное тело, в котором он оказался снова, слыша, как
кричит Эдди Дин, как Одетта кричит двумя голосами. Он взглянул — и смотрел
только мгновение, — и увидел именно то, что слышал: не одну женщину, а двух.
Обе были безногие, обе темнокожие, обе очень красивые. И все же одна из них
была злобной стервой, и внешняя красота не скрывала ее внутреннего уродства, а
лишь подчеркивала его.
Роланд смотрел на этих сестер-близнецов, которые были,
конечно, не сестрами, а двумя лицами: злым и добрым, — одной и той же женщины,
смотрел пристально, как завороженный.
А потом Эдди закричал снова, и Роланд увидел, как из моря
выползают омарообразные твари и не спеша направляются туда, где оставила его
Детта, связанного и беспомощного.
Солнце зашло. Стемнело.
14
Детта увидела себя в дверном проеме, увидела себя своими
глазами и глазами стрелка, и смятение ее было таким же внезапным, как и у Эдди,
но только более отчаянным и безудержным.
Она была здесь.
Она была там, в глазах стрелка.
Она слышала рев подходящего поезда.
— Одетта! — выкрикнула она, и неожиданно пришло понимание:
кем была она и когда это произошло.
— Детта! — выкрикнула она и вдруг поняла все: кем была она и
кто это сделал.
Мгновенное ощущение, как будто ее вывернули наизнанку… а
потом — боль.
Ее разрывало надвое.
15
Роланд кое-как спустился по пологому склону берега к тому
месту, где лежал связанный Эдди. Движения его напоминали движения тряпичной
куклы. Один из омаров уже потянулся клешней к лицу Эдди. Тот закричал. Стрелок
отбросил омара ногой. Неловко нагнувшись, он обхватил руки Эдди и потащил его
прочь, но было уже слишком поздно: сил у него почти не осталось, эти твари
сейчас доберутся до Эдди, черт, до них обоих…
Эдди опять закричал, когда один из омаров — дид-а-чик? —
выдрал у него кусок штанины вместе с мясом. Эдди хотел закричать, но из горла
его вырвался только сдавленный хрип. Его душила петля, сплетенная Деттой.
Ползучие твари окружили их со всех сторон, сомкнувшись
кольцом, подступая все ближе и ближе и алчно клацая клешнями. Стрелок вложил
все свои силы в последний отчаянный рывок и… повалился плашмя. Он слышал, как
они подступают со своими идиотскими вопросами и клацающими клешнями.Может быть,
это не так уж и плохо,— подумал он. Он поставил на карту все и проиграл.
Грохот собственных его револьверов привел его в оцепенение.
16
Две женщины лежали на пляже лицом к лицу, приподнявшись, как
змеи, готовые атаковать, пальцы с одинаковыми отпечатками смыкались вокруг
одинаковых шей с одинаковыми морщинками.
Эта женщина пыталась убить ее, но эта женщина — не
настоящая. Нереальная, как и та девочка. Девочка — это просто сон, который
привиделся ей после того, как упал кирпич… но сейчас сон стал явью, сон
вцепился ей в горло и пытался убить ее, пока стрелок там спасает своего друга.
Сон, ставший явью, матерился ей в лицо, брызжа горячей слюной. «Это я взяла ту
синюю тарелку, потому что эта тетка положила меня в больницу, и потом, у меня
никогда не было такой особенной тарелки, и я разбила ее, потому что так было
надо — ее разбить, а потом, как только я видела белого парня, я и его избивала,
я всегда била белых парней, потому что им так и надо, и воровала я в магазинах,
где только особенные продают товары, для белых, которые там жиреют, пока наши
черные братья и сестры голодают в Гарлеме, а детишек их пожирают крысы… это все
я, слышишь, сука? Это все я. Я… Я… Я…
