Вместо этого Одетта Холм вежливо осведомилась:
— Что именно вы собираетесь делать с этим ножом, молодой
человек?
2
Роланд поглядел на Эдди. Лезвие ножа у него в руке было уже
менее чем в четверти дюйма от его горла. Обладай Роланд даже сверхъестественной
скоростью, он все равно не успел бы спастись, если бы Эдди решился ударить.
— Вот-вот, — сказал Роланд, — что ты с ним собираешься
делать?
— Еще не знаю, — в голосе Эдди сквозило искреннее отвращение
к себе. — Нарезать, наверное, наживки. А что, непонятно, что я собираюсь пойти
порыбачить?
Он швырнул нож в сторону коляски Госпожи, целясь намного
правее. Нож вонзился в песок по самую рукоятку и еще долго дрожал.
И тогда Госпожа повернула голову и начала было:
— Будьте любезны, объясните, пожалуйста, куда вы меня…
Тут она осеклась. Она успела сказать только «Будьте
любезны», когда увидела, что позади коляски никого нет, и стрелок с интересом
отметил, что она все же продолжила фразу, потому что из-за ее состояния
некоторые вещи стали в ее жизни непреложными истинами: например, если коляска
двигалась, значит, ее кто-то двигал. Но сзади никого не было.
Вообще никого.
Она опять поглядела на Эдди и на стрелка, в ее черных глазах
читались смущение, тревога и замешательство.
— Где я? — спросила он. — Кто меня сюда вывез? Как я здесь
оказалась? И почему я одета, если уж на то пошло: ведь я была дома, в халате,
смотрела новости. Кто я? Где я? И кто вы?
Она спросила:«Кто я?»— подумал стрелок.— Плотину прорвало, и
хлынул поток вопросов. Этого следовало ожидать. Но этот вопрос … «Кто я?»… Даже
сейчас я уверен, что она даже не помнит, что его задавала.
И главное — когда.
Она задала его до.
До того, как спросить, кто они, она спросила: «Кто я?»
3
Эдди растерянно перевел взгляд с молодого/старого лица
негритянки в инвалидной каталке на Роланда.
— Как это так — она не знает?
— Затрудняюсь сказать. Наверное, она в шоке.
— Из-за шока она не помнит, как вышла из дома в «Мейси»? Ты
же сам говоришь, что последнее, что она помнит, это — как сидела в халате и
слушала какого-нибудь надутого пижона, как он вещал с экрана, что этого шиза
нашли, в «Ключах Флориды», а левая кисть Кристы Мак-Олифф стояла у него на
каминной полке рядом с чучелом призового мерлана?
Роланд не проронил ни слова.
Совершенно обалдевая, Госпожа спросила:
— А кто эта Криста Мак-Олифф? Она — из пропавших без вести
Всадников Свободы.
Теперь пришел черед Эдди озадаченно умолкнуть. Всадники
Свободы? Кто такие?
Стрелок посмотрел на него, и Эдди без труда прочитал у него
в глазах:Ты что, неужели не видишь, что она в шоке?
Я понимаю, что ты имеешь в виду, старина Роланд, но есть
одна неувязочка. Я тоже был чуть-чуть в шоке, когда ты ворвался ко мне в башку,
как какой-нибудь Уолтер Пэйтон под кайфом, но память-то у меня не отшибло.
Кстати, о шоке: его еще раз неслабо шибануло, когда она
прошла через дверь. Он стоял на коленях над безвольным телом Роланда, держа нож
у самого горла, открытого для удара… но, говоря по правде, он не смог бы
пустить нож в дело — во всяком случае, не сейчас. Он, словно
загипнотизированный, смотрел на дверь. Когда проход между рядами прилавков
рванулся наплывом на него, ему опять вспомнился фильм «Сияние», та сцена, где
мальчик едет на трехколесном велосипеде по коридору отеля с привидениями. А в
конце коридора мальчик видит двух мертвых девчушек-близняшек. Но здесь вместо
призраков была прозаичная белая дверь. На ней — большими четкими буквами:
ПОЖАЛУЙСТА, НЕ БОЛЕЕ ДВУХ ПРЕДМЕТОВ ОДЕЖДЫ ОДНОВРЕМЕННО. Точно, универмаг
«Мейси», сомнений быть не может.
Черная рука распахнула дверь, а сзади вопил мужской голос
(голос легавого, уж будьте уверены, Эдди-то их наслушался), приказывая
остановиться немедленно, все равно там нет выхода, ей же самой потом будет
хуже, а потом Эдди мельком увидел в зеркале отражение чернокожей женщины и
подумал еще: Боже правый, сейчас он ее зацапает, а ей это явно не улыбается.
Но тут изображение крутанулось, и Эдди увидел себя. Картинка
стремительно надвигалась на наблюдателя, и он хотел уже вскинуть руку с ножом,
чтобы прикрыть глаза, потому что так вот сразу и вдруг смотреть через две пары
глаз было ему не по силам — так и с ума съехать недолго, — но он не успел: все
это произошло слишком быстро.
Инвалидная коляска проехала через дверь. Она прошла еле-еле:
Эдди услышал, как скрипнули о косяк ее боковые крепления. И почти тут же
услышал еще один звук, как будто что-то оборвалось, Эдди вспомнилось одно
слово, (плацента) то есть не то чтобы вспомнилось: он знал, что есть какое-то
слово, но само слово не знал. А потом женщина покатилась к нему по плотно
слежавшемуся песку, и она больше не выглядела разъяренной, как фурия — если уж
на то пошло, она вообще не походила на женщину, которую Эдди мельком видел в
зеркале, — но он решил, что в этом нет ничего удивительного: когда ты на одном
дыхании вылетаешь из примерочной «Мейси» на морской берег в каком-то богом
забытом мире, где омары величиною с карликовую колли, ты себя чувствуешь
несколько ошарашенно. Уж насчет этого Эдди Дин мог утверждать как знаток,
познавший сие на своем горьком опыте.
Прежде чем остановиться, она проехала еще фута четыре, и то
— из-за куч песка и подъема. Руки ее не толкали колеса (если завтра вы, леди,
проснетесь с болью в плечах, вините в том сэра Роланда, — угрюмо подумал Эдди),
а лежали на подлокотниках кресла. Вцепившись в них что есть силы, она смотрела
на двух мужчин.
За спиной у нее дверь уже исчезла. Исчезла? Не совсем верное
слово. Она как будто втянулась сама в себя, как в фильме, когда кинопленку
крутят задом наперед. Это случилось как раз в тот момент, когда магазинный
охранник принялся дубасить по другой — более заурядной — двери в примерочную.
Дубасил неслабо: наверное, думал, что воровка заперлась изнутри, и Эдди еще
подумал, что когда этот дятел туда ворвется, он с размаху впишется в
противоположную стену, но сам он уже этого не увидит. Прежде чем кусок
сжимающегося пространства на месте двери исчез окончательно, на той стороне все
застыло.
Фильм превратился в бездвижную фотографию.
Остались только две колеи от колес на песке, начало берущие
из ниоткуда и заканчивающиеся в четырех футах от этого места, у инвалидной
коляски.
— Будьте любезны, разъясните, пожалуйста, где я и как я сюда
попала? — спросила женщина едва ли не умоляющим голосом.
