— Просто хочу рассмотреть товар, — мягко проговорил О'Мейра.
— Стекло у тебя тут засранное, ни черта не видно. Вот и приходится нагибаться.
Да, Карл?
— В самую точку, дружище, — серьезно ответил Делеван.
— И посмотри, чего я нашел.
Роланд услышал какой-то щелчок, и когда стрелок в синей
форме выпрямился, у него в руке был револьвер немалых размеров.
Толстяк Джонни, вдруг сообразивший, что он единственный из
всех присутствующих излагает историю, совсем не похожую на эту сказочку,
которую только что рассказал ему коп, нашедший его «Магнум», тут же помрачнел.
— У меня есть разрешение, — сказал он.
— На хранение и ношение? — уточнил Делеван.
— Да.
— На тайное хранение?
— Да.
— Пистолет зарегистрирован? — спросил в свой черед О'Мейра.
— Да или нет?
— Ну… я не помню уже.
— Он, может, был в деле, а ты этого тоже не помнишь?
— Мать твою. Я звоню своему адвокату.
Толстяк Джонни уже развернулся, но Делеван схватил его за
плечо.
— Тогда встает вот какой вопрос: есть у тебя разрешение на
хранение боевого оружия в тайнике с пружинным зажимом? — спросил он все тем же
мягким, как будто мурлыкающим тоном. — Вопрос действительно интересный, потому
что, насколько я знаю, у нас в Нью-Йорке таких разрешений не выдают.
Полицейские смотрели на Толстяка Джонни, Толстяк Джонни
смотрел на них. Так что никто не заметил, как Роланд перевернул табличку на
двери. Было «ОТКРЫТО», стало «ЗАКРЫТО».
— Возможно, мы и сумеем все это как-то уладить… если найдем
бумажник этого джентльмена, — пообещал О'Мейр. Сам Сатана не сумел бы солгать с
такой искренней убедительностью. — Быть может, он просто его уронил. Случайно.
— Я же вам говорил! Не знаю я ни про какой бумажник! Парень
просто головонькой повредился!
Роланд нагнулся.
— Вот он. Я вижу. Он его прижимает ногой.
Он сказал неправду, но Делеван, который так и держал
Толстяка Джонни за плечо, отпихнул его так быстро, что уже невозможно было
определить, прижимал Джонни ногой бумажник или не прижимал.
Пора.
Роланд беззвучно рванулся к прилавку, когда оба стрелка
наклонились, заглядывая под стойку. Стояли они очень близко друг к другу, и
головы их почти что соприкасались лбами. О'Мейра по-прежнему держал в правой
руке револьвер продавца, который он вытащил из тайника под прилавком.
— Черт возьми, точно! — в возбуждении воскликнул Делеван. —
Я его вижу!
Роланд быстро взглянул на мужчину, которого они называли
Толстяком Джонни, просто чтобы убедиться, что тот не станет трепыхаться и
создавать ему сложности. Но Толстяк Джонни лишь стоял, привалившись к стене, —
на самом деле, вжимаясь в стену, как будто стремясь втиснуться в нее и
просочиться на ту сторону, — руки его безвольно висели по бокам, а выпученные
глаза прекратились в два уязвленных «ноля». Он напоминал человека, который
никак не может понять, как же так вышло, что его гороскоп на сегодня не
предупредил его поберечься.
С его стороны никаких проблем.
— Да! — радостно отозвался О'Мейра. Полицейские уставились
под прилавок, опершись руками о колени. О'Мейра поставил одно колено на пол и
потянулся за бумажником. — Я тоже вижу…
Роланд сделал последний шаг. Одной рукой он зажал правую
щеку Делевана, другой — левую щеку О'Мейры, и неожиданно Толстяк Джонни Холден
понял, что день, который и так казался ему препоганым, на самом деле во сто раз
хуже. Этот псих в синем костюме столкнул копов лбами так сильно, что даже
послышался глухой звук, как будто два камня, обмотанные войлоком, ударились
друг о друга.
Полицейские свалились. Человек в очках в золотой оправе
выпрямился, направив на Толстяка Джонни «Маг» 375 калибра. Нацеленное дуло его
казалось таким широким, что в него вполне поместилась бы космическая ракета.
— Нам ведь с тобой неприятности не нужны, правда? — спросил
псих безжизненным голосом.
— Нет, сэр, — быстро ответил Толстяк Джонни. — Не нужны.
— Стой, где стоишь. Если вдруг вздумаешь оторвать задницу от
стены, можешь сразу прощаться с жизнью. Понятно?
— Да, сэр. Понятно.
— Хорошо.
Роланд растащил полицейских порознь. Оба живы. Это хорошо.
Не важно, что они медлительны и ненаблюдательны, они все же стрелки. Они хотели
помочь незнакомцу в его затруднении. Роланд не хотел убивать своих.
Но ведь раньше он убивал, правда? Да. Разве Алан, их
побратим, не погиб под дымящимися револьверами Роланда и Катберта?
Не сводя глаз с продавца, он нащупал бумажник под прилавком
носком туфли от «Гуччи», которые носил Джек Морт, и поддал его ногой. Он вылетел
из-под прилавка со стороны продавца. Толстяк Джонни подпрыгнул на месте и
завизжал, как нервная девица при виде мыши. В какой-то момент его задница
все-таки оторвалась от стены, но стрелок этого не заметил. Вернее, не обратил
внимания. Ему совсем не хотелось стрелять в этого толстяка. В конце концов,
если прижмет, можно будет просто швырнуть в него, как топорик, этот громадный
револьвер, потому что если стрелять из такой бандуры, то на выстрел сбежится,
наверняка, пол-округи.
— Подними его, — сказал стрелок. — Медленно.
Толстяк Джонни потянулся вниз, а когда подхватил бумажник,
вдруг громко выпустил газы и вскрикнул. Роланд понял, что продавец принял этот
звук, им самим же и выпущенный, за грохот выстрела и решил, что его час настал.
Когда Толстяк Джонни выпрямился, все лицо его было залито
краской. Впереди на брюках растеклось большое мокрое пятно.
— Положи кошель на прилавок. То есть, бумажник.
Толстяк Джонни сделал как велено.
— А теперь патроны. От «Винчестера» сорок пятого калибра. И
чтобы я видел руки твои все время.
— Мне нужно руку в карман опустить. У меня там ключи.
Когда Толстяк Джонни отпер, а потом выдвинул ящик с
патронами в коробках, Роланд призадумался.
— Дай мне четыре коробки, — наконец сказал он. Он даже
представить себе не мог, куда он денет потом столько патронов. Ему столько явно
не нужно. Но все-таки он не сумел побороть искушения и не забрать себе как
можно больше.
Толстяк Джонни выложил коробки на прилавок. Роланд открыл
одну, все еще не в силах поверить, что это не шутка или не подделка. Но это
были настоящие пули, новенькие, сверкающие, без единой царапинки, не бывшие в
употреблении, ни разу не перезаряженные. Он вытащил один патрон, рассмотрел его
на свету и положил обратно в коробку.
