– Ну?!
– Боюсь, что Юля решила зачем-то переспать с этим мальчишкой.
– Не может быть! – возмутился Вадим.
– Да неужели? Их видели в окно. Они целовались. Потом задернули занавески. Но полагаю, что они… продолжили целоваться. Из ее квартиры молодой человек вышел где-то через полтора часа. С мокрыми волосами и насвистывая похабную песенку.
Мечислав не стал взлетать с кровати, орать, швыряться предметами… Не стал даже материться. Зачем? Что это теперь изменит? Сам виноват. Сам провоцировал, сам не предупредил, сам дал слишком много свободы… все сам…
Вадим и Борис внимательно наблюдали за шефом, готовясь удрать при первых же признаках опасности. С отчетом можно и позднее вернуться, шкурка целее будет.
Но Мечислав не терял над собой контроля.
Просто пальцы впились в матрас, проделывая в нем глубокие дыры.
– Кто еще об этом знает?
– Я. Вы. Двое наших ребят, которые следили за ней.
– Ребята надежные?
– Да.
– Прикажи им молчать. – Ярость медленно уходила. И медленно, и недалеко… точно вернется при первой же возможности. – Если хоть кто-нибудь, хоть одно слово… ты меня понял?
– Да, шеф. Я буду молчать.
Лицо вечного балагура Вадима на этот раз было серьезным. И если бы Сережа сейчас его увидел, то остановился бы только за границей. Или за экватором.
– Она сама не понимает, насколько нас подставила. Может подставить, если эта история выйдет наружу. Но я все ей объясню, – теперь Мечислав говорил подчеркнуто спокойно. – Сегодня же. Ты знаешь, где проходит инициация?
– Да.
– Отлично. Поедешь и привезешь эту… эту девчонку ко мне.
– Хорошо, шеф.
– И распорядись по дороге заменить матрас. Этот, похоже, пришел в негодность.
В матрасе отчетливо виднелись десять дырок – по числу впившихся в него пальцев.
Мечислав лежал неподвижно еще несколько секунд. А потом одним мощным движением взлетел с кровати и что было силы двинул по ней ногой.
Нога не пострадала.
Кровать вздрогнула и подозрительно перекосилась.
– Ну, Юля… Ну… погоди!
Глава 4
Кто ходит по ночам в мехах…
Погрустить мне не дали. На этот раз – звонком в дверь.
– Кто там?
– Алексей и Татьяна. Мы к вам от Валентина.
Леша и Таня. Я выглянула в глазок. Действительно, двое человек. Оборотней… Даже через дверь чувствуется их сила, их аура…
Я открыла дверь.
– А вы не рано?
– Нет. Пока доедем, пока шеф вам всё объяснит…
Ребята были симпатичные и казались похожими, как брат с сестрой. Оба высокие, с медно-каштановыми волосами, очень симпатичные каждый в своем – мужском или женском – варианте. Красота Леши – из тех, от которых млеют пожилые дамочки, Таня чуть помягче и теряется на фоне своего спутника. Леша смотрит на мир потрясающими бирюзовыми глазами, а Таня – серыми. Одеты тоже очень просто, в старенькие спортивные костюмы.
– Приятно познакомиться, – протянул руку Леша. – Алексей Викторович Сурьмин. Татьяна, соответственно, Викторовна.
– Мне тоже.
С Таней мы переглянулись. Несколько минут она мерила меня взглядом, а я показывала свою дружелюбность. Хорошая я, хорошая. И даже не кусаюсь… почти. Девочка это поняла. Потом в серых глазах появилась робкая улыбка.
– Юлия Евгеньевна, а правда…
– Нет! – моментально отказалась я. – Не было меня там. Правда не было!
Таня хихикнула.
– И в другом месте тоже?
Я активно затрясла головой и захлопала ресницами, стараясь максимально комично выглядеть.
– Разумеется. И вообще вы что-то и кого-то путаете.
– Вас?
– Нас. А лучше – меня. Перейдем на «ты», или и дальше будем дурью маяться?
– А ты прикольная, – высказалась Таня, – я думала, что Надька всё врет.
– Она это умеет. А что она врет про меня?
– Что ты сильнее всех экстрасенсов нашего города.
– Брехня. Я сильнее всех экстрасенсов нашей родины. А что еще?
– Что ты ведешь ночной образ жизни.
– Тогда меня выкинули бы из института.
– Что ты связана с вампиром.
– Вот тут она, к сожалению, не врет. А вы родственники?
– Есть такая проблема.
Леша все это время молчал, но наконец не выдержал.
– Проблема – это когда твоя сестренка решает выяснить, чем занимается братик в полнолуние. И нарывается на стаю оборотней.
– А я не жалею. – Таня весело тряхнула головой. – Зато представляешь себе картинку? Начинает меня клеить какой-нибудь осел, а я ему: отвали, придурок, я кицунэ
[2]. Жесть?
– Ты увлекаешься Японией?
– И высовывает из джинсов лисий хвост на полметра, – припечатал Лешка. – Или открывает ротик в улыбке, а там клыки в три ряда. У меня двое друзей навсегда с выпивкой завязали.
– И правильно сделали. А еще я могу спокойно ходить по ночам. И не бояться хулиганов.
М-да, бояться надо за хулиганов. С таким чувством юмора, как у девушки…
– Но лиса – не самый сильный зверь, – заметила я, зашнуровывая кроссовки.
– Зато я сильная.
Я заправила шнурки и выпрямилась. Если я возвращаюсь в мир клыкастых и когтистых, мне надо начинать с ними знакомиться. Силен тот, кто познал и себя, и других. Вот и познавай.
– Таня, а можно мне попробовать, насколько ты сильна?
– Лизнуть? Куснуть? Царапнуть?
– Нет, что ты, – запротестовала я, но заметила в серых глазах смешинки. Эта зараза еще и издевается. Что ж, если я не буду хлопать ушами, то получу вторую подругу, с которой можно будет просто замечательно поругаться и поспорить.
– Хочу освободить свою силу и попробовать найти границы твоей.
– Тетенька, а это не опасно?
– Ужасно опасно, – со всей возможной серьезностью ответила я. – Если все пойдет не так, тебе грозят три дня затяжного поноса.
– Словесного, что ли? – Леша даже и не подумал защищать сестру.
– Сам баран, – тут же отреагировала Таня. – А это не больно?
