Первый консул был вдвойне обрадован его приездом: во-первых, это был бескорыстный человек, способный полководец, преданный друг; во-вторых, Дезе мог сразу принять командование дивизией Буде, которого только что убили.
Поверив ошибочным сведениям в рапорте генерала Гардана, Бонапарт полагал, что австрийцы уклоняются от сражения и отступают к Генуе; он послал Дезе с дивизией по дороге в Нови, чтобы отрезать противнику путь к отступлению.
Ночь с 13 на 14 прошла на редкость спокойно. Накануне, несмотря на страшную грозу, произошли мелкие стычки, в которых австрийцы потерпели поражение. Казалось, и смертельно уставшие солдаты, и сама природа мирно отдыхают…
Бонапарт был невозмутим; он знал, что существует всего один мост через Бормиду, и путь к этому мосту, как его заверяли, для неприятеля отрезан. В направлении Бормиды были выдвинуты как можно дальше передовые посты, и их охраняли патрули дозорных по четыре человека.
Между тем вражеские полки всю ночь тайно переправлялись через реку.
В два часа ночи два патруля были захвачены врасплох. Семь человек погибли, восьмому удалось спастись, и он прибежал на передовой пост с криком «К оружию!».
В ту же минуту отправили курьера к первому консулу, который расположился на ночлег в Торре-ди-Гарофоло.
Сразу же, не дожидаясь приказа, по всему фронту пробили общий сбор. Надо самому присутствовать при этом, чтобы понять, что испытывают спящие солдаты, когда их будит барабанный бой, призывающий к оружию в три часа утра!
От этого содрогнутся даже самые храбрые.
Бойцы спали одетыми; все сразу вскочили, разобрали ружья из козел, приготовились к бою.
Колонны строились на обширной равнине Маренго; барабанный бой разносился повсюду, и в предрассветном сумраке стремительно строились и перемещались передовые части.
Когда рассвело, наши войска занимали следующие позиции.
Дивизии Гардана и Шамберлака заняли передовую линию возле фермы Петрабона, то есть в излучине Бормиды, которая, пересекая дорогу из Маренго в Тортону, затем впадает в реку Танаро.
Корпус генерала Ланна расположился перед поселком Сан-Джулиано, в том самом месте, которое три месяца назад первый консул показал на карте Ролану, говоря, что здесь решится судьба будущей кампании.
Консульская гвардия построилась позади войск генерала Ланна на расстоянии около пятисот туазов.
Кавалерийская бригада под командой генерала Келлермана и несколько гусарских и егерских эскадронов образовали левый фланг и заполняли на первой линии промежу-.ток между дивизиями Гардана и Шамберлака.
Вторая кавалерийская бригада под командой генерала Шампо занимала правый фланг и заполняла во второй линии промежутки между кавалерийскими отрядами генерала Ланна.
Наконец, двенадцатый гусарский и двадцать первый егерский полк, переданный Мюратом под команду генерала Риво, занимали рубежи возле Сало на крайнем правом фланге.
Общая численность войсковых частей составляла от двадцати пяти до двадцати шести тысяч человек, не считая дивизий Монье и Буде, около десяти тысяч солдат под общей командой Дезе, которые были направлены в сторону Генуи, чтобы отрезать австрийцам путь к отступлению.
Однако неприятель и не думал отступать, а напротив, готовился к атаке. В самом деле, 13-го днем генерал Мелас, главнокомандующий австрийской армией, объединив войска генерала Гаддика, Кайма и Отта, переправился через Танаро и расположился лагерем под Алессандрией, сосредоточив там тридцать шесть тысяч пехоты, семь тысяч кавалерии и многочисленную, прекрасно снабженную конную артиллерию.
В четыре часа утра на правом фланге началась перестрелка, и генерал Виктор определил расположение частей на линии обороны.
В пять утра Бонапарта разбудил грохот канонады.
Пока он спешно одевался, прискакал адъютант Виктора с известием, что неприятель перешел Бормиду и сражение завязалось по всему фронту.
Первый консул велел подать коня, вскочил в седло и помчался галопом на поле битвы.
С вершины холма он обозрел позиции обеих армий.
Противник наступал тремя колоннами. Левая, состоявшая из кавалерии и легкой пехоты, направлялась к Кастельчериоло через Сало, в то время как колонны центра и правого фланга, поддерживавшие друг друга и включавшие пехотные корпуса генералов Гаддика, Кайма, О'Рейли и резервный полк гренадеров под командой генерала Отта, продвигались по дороге к Тортоне, вверх по течению Бормиды.
Едва переправившись через реку, обе эти колонны столкнулись с дивизией генерала Гардана, расположенной, как уже говорилось, у фермы и в лощине Петрабона. Именно отсюда и донесся грохот орудий, призвавший Бонапарта на поле битвы.
Он примчался как раз в ту минуту, когда дивизия Гардана начала отходить под сокрушительным огнем вражеской артиллерии и генерал Виктор двинул ей на выручку дивизию Шамберлака. Благодаря этому подкреплению войска Гардана отступали в полном порядке, прикрывая подступы к селению Маренго.
Положение было тяжелым; все планы, разработанные главнокомандующим, были сорваны. Вместо того чтобы, по своему обыкновению, атаковать, искусно сгруппировав ударные силы, Бонапарт был вынужден обороняться, прежде чем успел сосредоточить свои войска.
Используя преимущества простирающейся перед ними открытой равнины, австрийцы перестроили колонны и развернулись в три линии параллельно линиям обороны генералов Гардана и Шамберлака. Но только австрийцы вдвое превосходили их численностью!
Первой линией противника командовал генерал Гаддик, второй — генерал Мелас, третьей — генерал Отт.
Перед Бормидой на близком расстоянии протекает речка Фонтаноне; она струится в глубоком овраге, огибающем полукругом селение Маренго и преграждающем к нему путь.
Генерал Виктор уже оценил все преимущества этого естественного окопа и разместил там объединенные отряды Гардана и Шамберлака.
Бонапарт, одобрив диспозицию Виктора, дал приказ защищать Маренго до последней возможности: ему нужно было время, чтобы обдумать все ходы на этой громадной шахматной доске, в замкнутом пространстве между Бормидой, Фонтаноне и Маренго.
Первым делом необходимо было вызвать обратно корпус Дезе, недавно отосланный, как мы помним, чтобы перерезать путь на Геную.
Бонапарт отправил двух или трех адъютантов, приказав им скакать без передышки вдогонку этому корпусу.
И он стал ждать, понимая, что войскам не остается ничего другого, как отступать, по возможности соблюдая порядок, до тех пор пока, дождавшись подкрепления и объединив силы, он сможет не только остановить отступление, но и обрушиться на врага.
Однако ожидание было мучительным.
Но вот боевые действия возобновились по всему фронту. Австрийцы подошли к лощине Фонтаноне, на другом краю которой укрепились французы; враги вели перестрелку картечью через овраг на расстоянии пистолетного выстрела.
