— Моро?.. Моро с ним! — вырвалось у Гойе.
— По правую руку.
— Я всегда говорил, — выпалил Мулен грубо, по-солдатски, — что Моро — это… всего лишь шлюха!
— Вы по-прежнему намерены сопротивляться, Бар-рас? — спросил Гойе.
— Да, — отвечал Баррас.
— Ну, так одевайтесь и спешите к нам, в зал заседаний!
— Ступайте, — сказал Баррас, — я Сейчас приду. Двое членов Директории направились в зал заседаний. Прошло десять минут, а Барраса все не было.
— Нам следовало подождать, пока Баррас оденется, — заявил Мулен. — Если Моро шлюха… то Баррас просто б…!
Два часа спустя они все еще ждали Барраса.
После них в ванную ввели Талейрана и Брюи, беседуя с которыми Баррас позабыл, что его ждут.
Но посмотрим, что происходило на улице Победы.
Против обыкновения, в семь часов утра Бонапарт уже встал и у себя в кабинете в парадном мундире ожидал своих сподвижников.
Вошел Ролан.
Бонапарт был совершенно спокоен, как всегда накануне сражения.
— Что, еще никто не приходил, Ролан? — спросил он.
— Нет, генерал, — ответил молодой человек, — но я только что слышал, как подъехал экипаж.
— Я тоже, — сказал Бонапарт.
В этот момент доложили:
— Гражданин Жозеф Бонапарт и гражданин генерал Бернадот.
Ролан спросил взглядом Бонапарта, остаться ему или уйти.
Ему велено было остаться.
Ролан замер возле книжного шкафа, как часовой на своем посту.
— А! — воскликнул Бонапарт, увидав Бернадота, как и третьего дня, в штатском. — Вам, я вижу опротивел мундир, генерал!
— Вот еще! — возразил Бернадот. — С какой стати, черт возьми, мне быть в мундире в семь часов утра, когда я не на службе?
— Но вы скоро будете.
— Ведь я в отставке.
— Да. Но я вас снова принимаю на службу!
— Вы?
— Да, я.
— От имени Директории?
— Да разве еще существует Директория?
— Как? Ее больше нет?!
— Разве по дороге сюда вы не видели солдат, что выстроились вдоль улиц, ведущих к Тюильри?
— Я их видел и, признаться, удивился.
— Это мои солдаты!
— Простите, — возразил Бернадот, — я думал, что это защитники Франции.
— Да разве Франция и я не одно и то же?
— Я этого не знал, — холодно бросил Бернадот.
— Я вижу, сейчас вы сомневаетесь, ну, так сегодня вечером вы в этом удостоверитесь. Слушайте, Бернадот, настал великий час! Решайтесь!
— Генерал, — ответил Бернадот, — в настоящий момент я, к счастью, простой гражданин. Позвольте же мне остаться простым гражданином.
— Берегитесь, Бернадот: кто не со мной, тот против меня!
— Генерал, взвешивайте свои слова! Вы сказали мне: «Берегитесь!» Если это угроза, то я не боюсь угроз!
Бонапарт спохватился и взял его за руки.
— Да, я это знаю, вот почему я непременно хочу, чтобы вы были со мной! Я вас не только уважаю, Бернадот, но и люблю. Я оставляю вас здесь с Жозефом. Ведь вы женаты на родных сестрах. Черт побери! Своякам не подобает ссориться.
— А вы куда направляетесь?
— Как истый спартанец, вы строго соблюдаете законы, не так ли? Вот посмотрите декрет, изданный сегодня ночью Советом старейшин, он вверяет мне незамедлительно командование вооруженными силами Парижа. Как видите, — прибавил Бонапарт, — я имел основания сказать, что встреченные вами солдаты мои: ведь я ими командую.
И он передал Бернадоту заверенную копию декрета, изданного в шесть часов утра.
Бернадот прочитал его от первой до последней строчки.
— Я ничего не имею против, — заявил он. — Стойте на страже народного представительства, и все честные граждане будут с вами!
— В таком случае вы должны быть со мной!
— Позвольте мне, генерал, подождать еще двадцать четыре часа, — я хочу посмотреть, как вы будете осуществлять свои полномочия.
— Это дьявол, а не человек! — бросил Бонапарт.
Он взял за руку Бернадота и заставил его отойти на несколько шагов от Жозефа.
— Бернадот, — продолжал он, — я хочу с вами объясниться совершенно откровенно!
— А зачем? — возразил Бернадот. — Ведь я не на вашей стороне.
— Что из того! Вы зритель, а мне хочется, чтобы зрители убедились, что я не мошенничаю в игре.
— Вы не требуете, чтобы я сохранил ваши слова в тайне?
— Нет.
— Вы хорошо делаете, а то я не стал бы слушать ваши признания.
— О! Я буду краток!.. Вашу Директорию все ненавидят, ваша Конституция потеряла силу. Надо положить этому конец и создать правительство, которое придерживалось бы иных принципов. Вы не отвечаете?
— Я хочу послушать, что вы еще скажете.
— Что я еще скажу? Ступайте и наденьте свой мундир. Я больше не могу вас ждать. Вы явитесь в Тюильри и присоединитесь ко мне и ко всем нашим товарищам.
Бернадот покачал головой.
— Вы думаете, что можете рассчитывать на Моро, на Бёрнонвиля и на Лефевра? — продолжал Бонапарт. — Посмотрите-ка в окно. Кого вы там видите… вон там? Моро и Бёрнонвиля! Что до Лефевра, — я его сейчас не вижу, но убежден, что не сделаю и ста шагов, как повстречаюсь с ним… Ну что, вы решаетесь?
— Генерал, — отвечал Бернадот, — я не из тех людей, которые следуют чужим примерам, тем более дурным! Пусть Моро, Бёрнонвиль и Лефевр поступают как им угодно, а я буду исполнять свой долг!
— Итак, вы решительно отказываетесь присоединиться ко мне в Тюильри?
— Я не хочу быть участником мятежа!
— Мятеж! Мятеж! А против кого! Против кучки олухов, которые с утра до ночи кляузничают в своем логове!
— Эти олухи, генерал, в настоящий момент являются представителями закона. Они под охраной Конституции; их жизнь для меня священна!
— Обещайте мне только одно, железный вы человек!
— Что именно?
— Что вы останетесь в стороне.
— Я остаюсь в стороне, пока я простой гражданин, но…
— Что еще за «но»!.. Я вам откровенно сказал все, теперь ваша очередь!
— Но если Директория прикажет мне действовать, я пойду против нарушителей порядка, кто бы они ни были!
