— Ты ударил меня, маленький ублюдок, — он вытер кровь с
подбородка. — Не думай, что эта стеклянная игрушка поможет тебе. Ему осталось
существовать меньше, чем тебе.
— Тогда почему ты боишься его? — спросил Джек, выставив
Талисман перед собой.
Слоут заметался из стороны в сторону, как будто боялся, что
Талисман сейчас выстрелит.
«Он не знает, как это действует, — понял Джек, — он ничего
не знает о Талисмане, он только знает, что хочет его заполучить.»
— Опусти его на землю, — крикнул Слоут, — и отойди от него,
ублюдок. Иначе я прострелю тебе голову. Опусти его.
— Ты боишься, — сказал Джек. — Талисман находится перед
тобой, но ты боишься подойти и взять его.
— Я не собираюсь брать его, — возразил Слоут. — Ты, чертов
Самозванец, опусти его, и увидишь, как он разлетится на мелкие кусочки.
— Иди же и возьми его, Слоут! — В Джеке нарастала ярость. —
Я не Черный Отель! Я только ребенок. Неужели ты не можешь отобрать у ребенка
стеклянную игрушку?
В центре Талисмана вспыхивали и гасли голубые огоньки. Джек
почувствовал, что из самого сердца Талисмана исходит сильное излучение.
Талисман знал, что Джеку предначертано освободить его. Талисман знал о его
существовании с момента рождения, и ждал. Ему был нужен Джек Сойер, и никто
другой.
— Иди же и попробуй взять его, — вновь повторил Джек.
Слоут выстрелил в мальчика из ключа. Безрезультатно. Джеку
стало смешно. Он оглянулся в поисках Ричарда и охота смеяться пропала. Ричард с
залитым кровью лицом лежал на земле.
— Твой сын умирает, — сказал он Слоуту.
— Как и твоя мать. Опусти же этот чертов предмет, пока я не
свернул тебе шею. И отойди от него.
Слоут подбросил ключ вверх, и небо внезапно почернело. И
Талисман, и лицо Моргана потемнели одновременно: свет в Талисмане погас. Джек
понял, что еще не знает всех возможностей Слоута. И тут пошел снег, скрывая
Слоута за своей пеленой. До Джека донесся лишь сухой смешок.
Она выбралась из своей инвалидной коляски и кое-как подошла
к окну, глядя на мертвый декабрьский берег.
Внезапно к окну подлетела чайка, и в этот момент она
подумала о Слоуте. У чайки был взгляд Слоута. Она разозлилась. Чайка не может
быть похожа на Слоута, и чайка не должна подлетать так близко к людям… это
неправильно. Она прижалась лбом к холодному стеклу. Птица махала крыльями и не
улетала. В голове у больной ясно зазвучали слова: «Джек умирает, Лили… Джек
умирает…»
— НЕТ! — крикнула она. — КЫШ, СЛОУТ!
Она ударила кулаком по стеклу и разбила его. Чайка отлетела
назад. Поток холодного воздуха хлынул в комнату.
По руке Лили потекла кровь; нет, не потекла — побежала. Рука
была порезана в двух местах. Она вытерла руку о подол ночной рубашки.
— НЕ ЖДАЛА ЭТОГО, МЕРЗАВКА? — крикнула она чайке, кружащей
над садами, едва сдерживая слезы. — Оставь его в покое! ОСТАВЬ МОЕГО СЫНА В
ПОКОЕ!..
Она вся перепачкалась в крови. В комнате стало холодно.
Чайка скрылась в небе.
— Оглянись, Джеки!
Тихо. Слишком тихо.
Ничего. Темнота… снег… шум прибоя.
— Не там, Джеки. Теперь ближе. Он ближе.
— Иди и возьми его, Слоут!
— У тебя нет шансов, Джек. Я могу схватить тебя в любой
момент.
Сзади… и близко… и…
Внезапно Слоут возник прямо перед ним. От неожиданности Джек
споткнулся о тело Смотрителя и чуть было не упал.
Где-то рядом стонал Ричард.
«Он пытается заставить меня запаниковать», — думал Джек.
— Я смеялся, когда умирал твой папаша, Джек. Я смеялся над
глупым выражением его лица…
(Теперь Слоут был слева)
— …и мое сердце пело, как птица.
Пауза. Слоут оказался сзади мальчика и завел новую песенку.
— Забудь свою мамочку, Джеки, — насмешливо произнес он.
Джек оглянулся. Слезы бежали из его глаз. Свистел ветер.
«Волшебство в тебе самом», — говорил Смотритель, но куда подевалось это
проклятое волшебство?! Где оно?!
— Заткнись насчет моей мамы!
— Тебе пора забыть о ней. Навсегда.
Опять справа. Тень Слоута танцевала в темноте.
Сзади! Близко!
Джек поднял Талисман, и тот сверкнул белым светом. Лицо
Моргана исказила гримаса боли. Свет коснулся Слоута, ранив его.
— У нее были отличные ножки, Джек, у твоей мамочки!
О-о-о-о-о!..
«Не давай ему свести тебя с ума!»
Но он ничего не мог с собой сделать. Это о его маме говорил
этот грязный тип; о его маме!
— Заткнись! Прекрати!
Слоут проскочил мимо него, мимо лежащего Ричарда и окутал их
пеленой снега.
Внезапно небо прояснилось; на нем вспыхивали звезды. Джек
понял, что Морган переместился в Территории. В мальчике вскипела ярость, и он с
Талисманом в руках последовал за противником.
Морган тут же переместился обратно. Джек не отставал от
него.
Талисман излучал яркий свет.
Снег шел все сильнее. Он набивался в рот и нос, мешал
двигаться. И сквозь белую завесу сверкали глаза Слоута.
Ричард Слоут осторожно открыл глаза. Он очень замерз. Рана
на голове болела, и по холодной руке стекала теплая кровь. Но он все еще был
жив!
Он услышал голос отца, и сознание полностью вернулось к
нему.
Ричард оглянулся, чтобы оценить ситуацию.
Джек и отец стояли друг напротив друга. Джек, грязный,
оборванный, совсем ребенок — но гордое величие все явственнее проступало в нем.
Слоут улыбался. Это был его, Ричарда, отец, но в то же время
это был совсем чужой человек. Он перестал быть его отцом, когда стремление
владеть миром перевесило в нем все остальные чувства.
— Так мы долго будем бегать друг за другом, — сказал Джек. —
Я никогда не отдам тебе Талисман добровольно, а ты никогда не осмелишься сам
забрать его. Отдай мне твою игрушку!
Ключ в руке отца описал полукруг и нацелился на Ричарда.
— Сперва я прикончу этого мальчишку. Хочешь посмотреть, как
из него получится отбивная? Лучше поставь на землю Талисман, Джек, и отойди.
