— Черный Змей уже закончил свою охоту? — спросил капитан Памфил.
— Черный Змей одним выстрелом убил достаточно голубей для своего ужина и ужина его свиты; гурон не поступает как белый человек, бесцельно уничтожающий создания Великого Духа.
«Вот как, — сказал самому себе капитан Памфил. — Недурное рассуждение для дикаря; но я был бы не прочь увидеть еще три или четыре прорехи в этом пернатом саване, простертом у нас над головами, хотя бы для того чтобы убедиться, что солнце по-прежнему на своем месте».
— Взгляни и успокойся, — сказал ему вождь, указав рукой на юг.
В самом деле, по южной стороне небосклона начал разливаться золотистый свет, на севере же, напротив, пейзаж был погружен во мрак; должно быть, голова колонны достигла, по меньшей мере, устья реки Святого Лаврентия. Она проделала за четверть часа тот путь, который лодка прошла за четыре дня. Впрочем, серая пелена продолжала двигаться так, словно духи полюса тащили ее к себе, и свет с той же быстротой, как прежде тьма, стремительными потоками заливал горы, струился в долинах и растекался по прериям. Наконец летучий арьергард дымкой скользнул по солнечному лику, и светило, освободившись от последнего покрова, продолжало улыбаться земле.
Как бы храбр ни был капитан Памфил и как бы ни мала была опасность, заключавшаяся в явлениях, которые только что происходили перед его глазами, все же ему было не по себе, пока длилась эта искусственная ночь. Поэтому он с искренней радостью приветствовал свет, снова взялся за весло и принялся грести; прочие слуги Черного Змея тем временем ощипывали голубей, убитых выстрелом из ружья их предводителя и их собственными стрелами.
На следующий день лодка прошла мимо Монреаля, как раньше — мимо Квебека; Черный Змей не проявил ни малейшего желания останавливаться в этом городе, напротив, он сделал знак гребцам направиться к противоположному берегу реки. Вождь обитавшего там индейского племени, куривший сидя на корточках у воды, обменялся с Черным Змеем несколькими словами на незнакомом капитану языке. Через четверть часа гуронам встретились первые пороги, но, вместо того чтобы попытаться преодолеть их с помощью крюков, укрепленных на этот случай на дне лодки, Черный Змей приказал пристать к берегу и вышел из лодки; капитан Памфил последовал за ним. Гребцы подняли лодку на плечи, вся команда потянулась за ними и, не пытаясь преодолеть течение, спокойно шла по берегу реки. Через два часа пороги остались позади, лодку снова спустили на воду, и она полетела по реке.
Так они плыли около трех часов. Внезапно спутники капитана Памфила оторвали его от размышлений, хором издав радостный вопль, к которому не присоединился лишь их вождь. Этот крик был вызван зрелищем не менее любопытным, чем вчерашнее; но на этот раз чудо произошло в воде, а не в небесах. Стая черных белок перебиралась с востока на запад, как за день до того с юга на север перемещались голуби, и плыла через реку Святого Лаврентия. Без сомнения, белки уже давно собрались на берегу и ждали благоприятного ветра: ширина реки в этом месте почти четыре мили, и эти зверюшки, хотя они отличные пловцы, не смогли бы ее переплыть без посланной им Богом помощи. В самом деле, через час после того, как с гор Портленда и Бостона задул приятный бриз, вся эта живая флотилия сошла на воду и безмятежно плыла через реку с попутным ветром, распустив хвосты вместо парусов и работая лапками ровно столько, сколько было необходимо, чтобы удерживать заданное направление.
Дикари любят полакомиться мясом белки еще больше, чем мясом голубя, поэтому команда лодки тотчас приготовилась к охоте на переселенцев; сам великий вождь, казалось, не пренебрегал подобным развлечением. Он взял сарбакан, открыл берестяную коробочку, восхитительно украшенную мехом лося, и достал из нее десятка два крошечных стрел длиной не больше двух дюймов и тонких, как стальная проволочка; один конец такой стрелы был заострен, на другом был укреплен пушок чертополоха таким образом, чтобы заполнить трубку, из которой пускали стрелу. Два индейца последовали его примеру, еще двоим приказали грести. Что касается капитана Памфила, то ему, как и последнему из команды, поручили подбирать убитых зверьков и извлекать из их трупов маленькие орудия, с помощью которых индейцы собирались лишать жизни белок. Через десять минут лодка подошла на расстояние выстрела и охота началась.
Капитан Памфил был ошеломлен: ему никогда не доводилось видеть подобной ловкости. Индейцы попадали в ту белку, в какую они целились, с тридцати и сорока шагов, почти всегда — в грудь, так что уже десять минут спустя довольно большая поверхность воды оказалась покрытой убитыми и ранеными зверьками. Когда число павших на поле боя приблизилось к шестидесяти, Черный Змей, верный своим принципам, подал знак прекратить бойню. Его люди повиновались с покорностью, сделавшей бы честь дисциплине прусского отряда; беглецы же, которым на этот раз пришлось поработать одновременно хвостом и лапками, поспешно выбрались на сушу. Индейцы и не думали их преследовать.
Охота заняла совсем немного времени, но этого оказалось довольно для того, чтобы на небе незаметно для гуронов собралась гроза. Капитану пришлось прервать свою работу на половине и принять участие в предельно простом маневре: вместе с тремя индейцами он должен был грести к берегу, куда Черный Змей надеялся высадиться прежде чем разразится буря. К несчастью, ветер, как мы сказали, дул именно с того берега, до которого следовало добраться; быстро поднимались волны, и через минуту могло показаться, что лодка вышла в открытое море.
В довершение всех невзгод настала ночь, и теперь река освещалась лишь вспышками молний. Маленькая лодка, словно ореховая скорлупка, то взлетала на гребень волны, то падала вниз, каждую минуту рискуя перевернуться. И все же она приближалась к берегу, уже видневшемуся темной чертой, несмотря на ночной мрак; внезапно лодка, летевшая стрелой, рухнула с гребня волны на скалу и разбилась, словно была стеклянной.
Теперь каждый, забыв о своих спутниках, думал только о себе и плыл к берегу. Черный Змей выбрался на него первым. Он сразу же стал тереть один о другой кусочки сухого дерева и разжег большой костер, чтобы все могли к нему присоединиться. Эта мера оказалась не напрасной: через десять минут вся команда, направляемая спасительным светом этого маяка, собралась — за исключением капитана Памфила — вокруг великого вождя.
XII
О ТОМ, КАК КАПИТАН ПАМФИЛ ПРОВЕЛ ДВЕ ОЧЕНЬ БЕСПОКОЙНЫЕ НОЧИ: ОДНУ НА ДЕРЕВЕ, ДРУГУЮ В ХИЖИНЕ
ПЕРВАЯ НОЧЬ
Благодаря тому, что мы взяли на себя труд представить нашим читателям капитана Памфила как первоклассного пловца, они, как мы надеемся, не слишком встревожились, увидев его падающим в воду вместе со своими спутниками. В любом случае поспешим успокоить их сообщением о том, что после десяти минут ожесточенной борьбы со стихией он живым и невредимым выбрался на берег.
Едва он отряхнулся от воды (ввиду скудости его костюма эта процедура была недолгой), как увидел костер, зажженный Черным Змеем с целью собрать вокруг себя товарищей по несчастью. Капитан немедленно повернулся спиной к этому сигналу и поспешил от него удалиться.
