– Я уверяю вас, я не…
– Заткнись, – сказал Мэнси. В руках он держал каталог Дж. К.
Уитни. Его ногти были покрыты прозрачным лаком. Он никогда не видел маникюра у
мужчин, разве только в телерекламе, где диктор брал в руку пузырек аспирина или
что-нибудь в этом роде. – Если Сал захочет, чтобы ты заговорил, он скажет тебе
об этом.
Он моргнул и закрыл рот. Ситуация все больше напоминала
кошмарный сон.
– Вы, ребята, все глупеете и глупеете с каждым днем, –
сказал Мальоре. – И я не против. Я люблю иметь дело с лопухами. Я привык иметь
дело с лопухами, и я знаю, как это делается. Так вот. Ты, конечно, и сам об
этом знаешь: эта контора чиста, как грудь девственницы. Мы чистим ее каждую
неделю. У меня дома стоит целый сигарный ящик разных жучков. Контактные
микрофоны, микрофоны-пуговицы, микрофоны повышенной чувствительности,
магнитофоны «Сони» размером с твою руку. Они даже уже и не пытаются
подбрасывать сюда весь этот хлам. Теперь они засылают говняных подсадных уток,
вроде тебя.
Он услышал свой собственный голос как будто со стороны:
– Я не говняная подсадная утка.
Выражение преувеличенного удивления разлилось по физиономии
Мальоре. Он повернулся к Мэнси.
– Ты слышал, что он сказал? Он сказал, что он – не говняная
подсадная утка, или мне изменяет слух?
– Да, я слышал, – сказал Мэнси.
– Скажи, а ты лично как считаешь, похож он на говняную
подсадную утку?
– Похож, – ответил Мэнси.
– И разговаривает как подсадная утка, верно?
– Верно.
– Так, стало быть, если ты не подсадная утка, – сказал
Мальоре, вновь повернувшись к нему, – то ответь: кто же ты тогда есть?
– Я… – начал он и запнулся, не зная, как ответить на этот
вопрос. Кем он был? Фред, где же ты? Куда ты пропал, когда ты действительно
нужен?
– Давай-давай, колись, – сказал Мальоре. – Полиция штата?
Городской комиссариат? Отряд по борьбе с наркотиками? ФБР? Не кажется ли тебе,
что перед нами первосортный фэбээровец, а, Пит?
– Похоже на то, – сказал Пит.
– Даже городская полиция не станет засылать сюда такую
подсадную утку. Ты или фэбээровец, или частный детектив. Какой из двух
вариантов угадал, отвечай?
Он почувствовал, что в нем закипает злоба.
– Вышвырни его, – сказал Мальоре, утратив к нему всякий интерес.
Мэнси двинулся вперед, все еще сжимая в руках каталог Дж. К.
Уитни.
– Безмозглый моржовый хрен! – внезапно закричал он на
Мальоре. – Ты такой козел, что, наверное, уже под кроватью тебе полицейские
мерещатся! Ты, поди, еще, думаешь, что пока ты здесь торчишь, они дома дрючат
твою жену!
Мальоре посмотрел на него расширенными от удивления глазами.
Мэнси замер на месте с выражением недоверия на лице.
– Моржовый хрен? – повторил Мальоре, вслушиваясь в звучание
этих слов с тем же пристальным вниманием, с которым плотник стал бы
рассматривать попавший к нему в руки незнакомый инструмент. – Он назвал меня
моржовым хреном?
Он и сам был удивлен тем, что у него вырвалось.
– Щас я с ним разберусь, – сказал Мэнси, отмерев. – Подожди,
– выдохнул Мальоре. Он посмотрел на него с искренним любопытством. – Ты назвал
меня моржовым хреном?
– Я не полицейский, – сказал он. – И не бандит. Я самый
обычный парень, который услышал, что у тебя есть что предложить людям, у
которых есть деньги. У меня есть деньги. Я не знал, что надо при входе сказать
секретный пароль и иметь на мизинце перстень тайного общества. Да, я назвал
тебя моржовым хреном. Мне очень жаль, если это поможет твоей шестерке разделать
меня под орех. Я… – Он запнулся, облизал губы и понял, что не знает, что
говорить дальше. Мальоре и Мэнси смотрели на него с выражением зачарованного
изумления, словно он только что превратился в античную мраморную статую прямо у
них на глазах.
– Моржовый хрен, – выдохнул Мальоре. – Пит, обыщи этого
парня.
Руки Пита легли ему на плечо и развернули его спиной.
– Руки положи на стену, – сказал Мэнси, дыша ему в ухо. Изо
рта у него шел стойкий неприятный запах. – Расставь ноги. Совсем как в
полицейских шоу по телеку.
– Я не смотрю полицейские шоу, – ответил он, но он знал, что
Мэнси имеет в виду, и занял требуемое положение. Мэнси прошелся руками по его
ногам, похлопал по паху с равнодушием доктора, засунул руку под ремень, бегло
ощупал бока и провел пальцем по внутренней стороне воротничка. Осмотр ничего не
дал.
– Чист, – сказал Мэнси.
– Повернись, – сказал Мальоре. Он повернулся. Взгляд Мальоре
был по-прежнему исполнен зачарованного изумления.
– Иди сюда.
Он подошел.
Мальоре постучал пальцем по стеклянной крышке своего стола.
Под стеклом лежало несколько фотографий. Черноволосая женщина ухмылялась прямо
в фотоаппарат, подняв на лоб солнцезащитные очки. Оливковые дети плескались в
бассейне. Сам Мальоре, похожий на короля Фарука, прогуливался по пляжу в черных
плавках в сопровождении большой колли.
– Вываливай, – сказал он.
– Что?
– Все, что у тебя в карманах. Вываливай.
Он подумал было сопротивляться, но потом вспомнил о Мэнси,
который нависал у него над левым плечом. Пришлось повиноваться.
Из кармана пальто он вынул обрывки билетов на последний
фильм, который они смотрели вместе с Мэри. Что-то с большим количеством песен и
музыки. Названия он не помнил.
Он снял пальто. Из карманов костюма на стол перекочевали:
зажигалка «Зиппо» с выгравированными на ней инициалами БДД, пакетик кремней,
черут
[4]
«Филлис», баночка таблеток магнезии, счет от фирмы «Шины Эй-энд-Эс»,
где он поставил себе на зиму шипованную резину. Мэнси изучил счет и сказал с
некоторым удовлетворением:
– Ну, парень, тебя и нагрели.
Он снял пиджак. В нагрудном кармане рубашки не оказалось
ничего, кроме шарика корпии. Из правого переднего кармана брюк он извлек ключи
от машины и сорок центов мелочи, основном пятицентовики. По какой-то
таинственной причине, которую он никак не мог установить, пятицентовики
притягивались к нему. Он никогда не мог отыскать в кармане монетки в полцента
для счетчика на стоянке – одни пятицентовики, не пролезавшие в щель. Последним
он вынул из кармана бумажник и положил его на покрытый стеклом стол.
Мальоре взял бумажник и внимательно изучил наполовину
стершуюся монограмму – Мэри подарила ему этот бумажник на годовщину свадьбы
четыре года назад.
