Он смотрел телеигру «По правде говоря». Двое женщин лгали,
заявляя, что они – чемпионки мира по женскому родео, а одна говорила правду.
Участники викторины – Супи Сэйлс, Билл Каллен, Арлена Лил и Китти Карлайл –
должны были отгадать, кто говорит правду. Гарри Мур, единственный ведущий на
телевидении, достигший трехсотлетнего возраста, постоянно улыбался, острил и
звонил в колокольчик, когда истекало время очередного участника.
Девушка стояла у окна и смотрела на улицу.
– Слушай, – спросила она, – а кто вообще живет на этой
улице? Окна все темные…
– Я и Дэнкмены, – ответил он. – Дэнкмены переезжают пятого
января.
– Почему?
– Из-за дороги, – ответил он. – Ты хочешь чего-нибудь выпить?
– Что значит из-за дороги?
– Она должна пройти здесь, – сказал он. – Насколько я
понимаю, этот дом находится где-то в районе разделительной полосы.
– Из-за этого ты показывал мне дорожные работы?
– Наверное, да. Я раньше работал в прачечной примерно в двух
милях отсюда. Она называется «Блу Риббон». Ее тоже снесут из-за дороги.
– Значит, ты из-за этого потерял работу? Прачечную
закрывают?
– Нет, дело не совсем в этом. Я должен был заключить сделку
о покупке здания в пригородном районе под названием Уотерфорд, куда должна была
переехать прачечная, но я этого не сделал.
– Почему?
– Просто никак не мог примириться с этой мыслью, – ответил
он. – Так ты хочешь выпить?
– Тебе не обязательно заставлять меня напиваться, – сказала
она.
– О, Господи, – простонал он, закатывая глаза. – Тебе не
кажется, что в последнее время ты как-то зациклилась на одной мысли, словно
испорченная пластинка?
На некоторое время воцарилось тягостное молчание.
– Честно говоря, я люблю только водку с апельсиновым соком.
– У меня есть и то и другое.
– А шейкер есть?
– Нет, я никогда им не пользовался.
– Так я и думала.
Он пошел на кухню и смешал водку с апельсиновым соком,
добавив пару кубиков льда. Себе он смешал «Южное Утешение» с «Севен-Ап» и
вместе со стаканами вернулся в гостиную. Она забавлялась с пультом
дистанционного управления, переключаясь с канала на канал. Шли обычные для
половины восьмого вечера программы: «По правде говоря», пустой канал, «В чем
моя программа», «Мне снится Джинни», «Остров Гиллигена», пусто, «Я без ума от
Люси», пусто, опять пусто, Джулиа Чайлд вытворяет что-то с авокадо, малость
похожими на собачью мокроту, «Новая цена справедлива», а потом опять на экране
появился Гарри Мур, задорно вопрошающий у участников, кто же из трех людей
является настоящим автором книги о том, каково потеряться на целый месяц в
лесах Саскачевана.
Он вручил ей стакан.
– Вы ели жуков? Вопрос к номеру второму, – сказала Китти
Карлайл.
– В чем дело? Никак не могу найти «Звездное путешествие», –
сказала девушка.
– У нас его показывают в четыре по восьмому каналу, –
ответил он.
– А ты смотришь?
– Иногда. Моя жена всегда смотрит Мерва Гриффина.
– Я не видел ни одного жука, – ответил второй номер. – Если
б я нашел хоть одного, я бы обязательно его съел. – Зрители искренне
расхохотались.
– А почему она от тебя ушла? Если не хочешь отвечать, не
надо, – сказала она, опасливо на него посмотрев, словно цена, которую придется
платить за его признание, могла оказаться слишком высокой.
– По той же самой причине, из-за которой меня вышвырнули с
работы, – сказал он, устраиваясь в кресле и пригубив свой коктейль.
– Из-за того, что ты не купил новое здание под прачечную?
– Нет, потому что я не купил новый дом.
– Я голосую за номера второго, – сказал Супи Сэйлс, – потому
что он похож на человека, способного съесть жука. – Зрители искренне
расхохотались.
– Ты не купил новый дом? Вот оно что… Ну и ну! – Она подняла
глаза от стакана и пристально посмотрела на него. Глаза ее приняли выражение, в
котором читалось восхищение, благоговейное изумление и страх. – И куда же ты
собираешься переселиться?
– Не знаю.
– Ты не работаешь?
– Нет.
– А чем ты занимаешься целыми днями?
– Езжу по автостраде.
– А вечером смотришь телевизор?
– И пью. Иногда еще делаю попкорн. Кстати, сегодня вечером я
тоже собираюсь сделать попкорн. На тебя рассчитывать? Съешь одну порцию?
– Я не ем попкорн.
Она нажала красную кнопку на пульте дистанционного
управления (он иногда про себя называл его «модулем», потому что в наши дни
любую штуку для управления на расстоянии принято называть «модулем»), и экран
«Зенита» сжался в одну сверкающую точку, а потом погас.
– Подожди-ка, я хочу увериться, правильно ли я тебя поняла,
– сказала она. – Ты выбросил в мусорное ведро свою жену и свою работу…
– Но не обязательно именно в таком порядке.
– Ладно, какая разница? Так, стало быть, ты выбросил их в
мусорное ведро из-за этой дороги. Так?
Он посмотрел на темный экран телевизора, чувствуя себя
немного не в своей тарелке. Хотя он редко внимательно следил за тем, что
происходит на экране, но с выключенным телевизором ему стало как-то не по себе.
– Не знаю, так это или не так, – сказал он. – Если я сделал
это, то это еще не значит, что я знаю, почему я так поступил.
– Это был протест?
– Говорю же тебе: не знаю. Когда протестуешь против чего-нибудь,
то всегда делаешь это во имя чего-то другого, чего-то лучшего. Все эти люди
протестовали против войны во Вьетнаме, потому что они считали, что жить в мире
лучше, чем воевать. Люди протестуют против новых законов о наркотиках, потому
что они думают, что другие законы могут быть более справедливыми, или более
легкими, или менее вредоносными… Ну, впрочем, я не знаю. Послушай, почему бы
тебе снова не включить телевизор?
– Секунду. – Он снова обратил внимание на то, какими
по-кошачьи пристальными были ее зеленые глаза. – Скажи, все это произошло,
потому что ты ненавидишь дорогу? Или, вернее, то технологическое общество,
которое она для тебя воплощает? Потому что ты против дегуманизирующих свойств
современной техники?
– Нет, – ответил он. Быть честным было так трудно, и он даже
удивился самому себе: зачем вдаваться во все эти тонкости, когда аккуратная
ложь могла бы закончить эту дискуссию куда быстрее и к всеобщему
удовлетворению? Она была как и все остальные неоперившиеся птенцы, как Винни,
как люди, которые думают, что образование – это и есть истина. Ей нужен был не
ответ, а пропаганда – с подробными схемами и диаграммами. – Всю свою жизнь я
видел, как строятся дороги и новые здания, и ни разу мне не пришло в голову
задуматься об этом, разве что чертыхнешься пару раз, когда приходится ехать по
объездной дороге или переходить на другую сторону улицы из-за того, что тротуар
раскопан или ломают какое-нибудь здание.
