Мир круглый, вот в чем дело. Он совсем как Оливия,
глупенькая Оливия, которая решила уехать в Неваду, чтобы отмыться от старого
дерьма. А потом она нажралась наркотиков, и ее трахнули. Как раз в самом начале
новой жизни, потому что новая жизнь – это и есть старая жизнь, а новый путь
похож на старый путь. Собственно говоря, это и есть старый путь, по которому ты
кружишь и кружишь, пока колея не становится слишком глубокой и не наступает
время закрыть гаражную дверь, включить зажигание и ждать… Ждать… Наступила
ночь, а мысли его продолжали двигаться по кругу, словно котенок, пытающийся
поймать свой собственный хвост. В конце концов, он заснул на диване. Ему снился
Чарли.
11 января, 1974
Мальоре позвонил ему в четверть второго.
– Ладно, – сказал он. – Мы с тобой заключим сделку. Тебе это
обойдется в девять тысяч долларов. Не думаю, что это заставит тебя передумать.
– Наличными?
– О чем ты спрашиваешь? Неужели ты думаешь, что я приму твой
личный чек?
– Да-да. Извините.
– Будь завтра в кегельбане «Ревел Лейнс» в десять часов
вечера. Знаешь, где это?
– Да, на седьмом шоссе.
– Точно. У шестнадцатого коридора будут стоять двое парней в
зеленых рубашках с надписью «Марлин Авеню», вышитой золотыми нитками. Ты
подойдешь к ним. Один из них объяснит тебе все, что нужно. В это время ты
будешь играть в боулинг. Запустишь два или три шара, а потом выйдешь из
кегельбана и поедешь в таверну «Таун Лайн». Знаешь, где это?
– Нет.
– Просто поедешь на запад по седьмому шоссе. Это примерно в
двух милях от кегельбана, на той же стороне. Поставишь машину на заднем дворе.
Рядом с тобой остановятся мои друзья. Они подъедут на додже «Кастом Кэб». Синий
грузовик. Они перенесут из грузовика в твой микроавтобус деревянный ящик. Ты
передашь им конверт. Знаешь, я, наверное, сошел с ума. Вполне возможно, что я
окажусь за решеткой. Во всяком случае, тогда у меня будет время поразмыслить,
какого хрена я это делаю.
– Я хочу поговорить с вами на следующей неделе. Встретиться.
– Нет, ни в коем случае. Я тебе не отец-исповедник. Я больше
не хочу тебя видеть. Я больше не хочу с тобой разговаривать. Честно говоря,
Доуз, я даже не хочу читать о тебе в газетах.
– Речь идет о небольшом капиталовложении. Мальоре задумался.
– Нет, – сказал он наконец.
– В этом нет ровным счетом ничего противозаконного. Я просто
хочу… Создать небольшой трастовый фонд для одного человека.
– Для жены?
– Нет.
– Заезжай во вторник, – сказал Мальоре после паузы. – Может
быть, я с тобой встречусь. Хотя надеюсь, что благоразумие возьмет верх.
Он повесил трубку.
Сидя в гостиной, он думал об Оливии. Он думал о КАТИСЬ
ОТСЮДА. Он думал о Чарли, лица которого уже не мог вспомнить, разве что в виде
фотографии. Как такое могло случиться? Кто-нибудь может ответить?
Ощутив внезапную решимость, он поднялся, подошел к телефону
и отыскал в справочнике графу «Туристические агентства». Он набрал номер.
Однако, когда дружелюбный женский голос на другом конце линии сказал:
«Туристическое агентство „Арнольд“ слушает. Чем я могу вам
помочь?» – он повесил трубку и быстро отошел от телефона, нервно потирая руки.
12 января, 1974
Кегельбан «Ревел Лейнс» оказался длинным, освещенным
люминесцентными лампами ангаром, который оглашался музыкой из встроенных
колонок, спорившей с музыкальным автоматом, криками, разговорами, дробными колокольчиками
игровых автоматов и угрожающим грохотанием катящихся черных больших шаров. Он
подошел к стойке, взял напрокат пару красно-белых туфель для боулинга (служащий
демонстративно спрыснул их ножным аэрозолем) и пошел к шестнадцатому коридору.
Там он увидел двух человек, один из которых оказался тем самым механиком,
который менял глушитель в день его первого приезда к Мальоре. Механик собирался
подавать. У столика со счетными фишками сидел один из мастеров, которые искали
жучки в его доме. Он пил пиво из бумажного стаканчика. Оба они встретили его
внимательными взглядами.
– Я Барт, – сказал он.
– Я – Рэй, – сказал человек за столиком. – А этот парень… –
Механик замахнулся, готовясь пустить шар по коридору. -…его зовут Алан.
Боулинговый шар вырвался из руки Алана и загрохотал по
коридору. Кегли брызнули во все стороны.
– Привет, Барт, – сказал Алан.
– Привет.
Они пожали друг другу руки.
– Хорошо, что ты пришел, – сказал Алан. – Послушай, Рэй,
давай начнем новую партию. И Барт с нами поиграет. Все равно в предыдущей ты
уже вытер об меня задницу.
– Давай.
– Ну, вот и отлично, Барт. Не стесняйся. Тебе начинать, –
сказал Алан.
Он не играл в боулинг уже лет пять. Выбрав
двенадцатифунтовый шар, он направил его прямиком в левый желоб. Он смотрел ему
вслед, чувствуя себя, как последний осел. Во второй раз он прицелился
тщательнее, но в последний момент шар немного изменил траекторию и сбил всего
лишь три кегли. Рэй сбил все. Алан – девять.
После пяти заходов счет был таким: Рэй – 89, Алан – 76, Барт
– 40. Несмотря на неудачи, ему нравилась игра. Ему нравилось ощущать пот,
выступивший на спине, и непривычное напряжение тех мускулов, которые в
повседневной жизни, как правило, оставались без работы.
Он настолько увлекся игрой, что когда Рэй сказал:
– Эта штука называется малглинит, – он некоторое время не
мог понять, что тот имеет в виду.
Он поднял глаза, слегка нахмурившись в ответ на незнакомое
слово, а потом понял. Алан готовился подавать и устремил сосредоточенный взгляд
на ряды кегель, ничего не замечая вокруг себя.
– Хорошо, – сказал он.
– Он представляет собой шашки длиной около четырех дюймов.
Всего в ящике сорок шашек. Взрывная сила каждой из них примерно в шестьдесят
раз больше, чем у аналогичной динамитной шашки.
– Понятно, – сказал он и неожиданно почувствовал, как волна
тошноты подкатила к сжавшемуся горлу. Алан подал. Бросок оказался удачным, и
Алан подпрыгнул от радости, словно маленький ребенок.
Потом была его очередь. Он подал, заработал семь очков и
снова сел. Рэй промахнулся. Алан подошел к кэдди
[17]
, взял шар и прижал его к
подбородку, сосредоточенно созерцая полированный коридор. Он вежливо уступил
право первого броска игроку справа, а потом начал свой четырехшаговый разбег. –
Ты получишь четыреста ярдов бикфордового шнура. Для того, чтобы эта штука
сработала, необходим электрический заряд. Если будешь греть ее паяльной лампой,
она просто-напросто растает. Она… Ого-го! Вот это неплохо, Алан! Это просто
здорово!
