— Я тебе не нравлюсь, верно? — спрашивает Адмирал.
Коннор старается не смотреть ему в глаза.
— Вы приютили меня здесь и тем самым спасли мне жизнь…
— У тебя нет выбора. Придется отвечать на поставленный вопрос. Повторяю. Я тебе не нравлюсь, верно?
Коннора снова передергивает, только на этот раз он даже не пытается скрыть этот факт.
— Нет, сэр, не нравитесь.
— Я хочу знать почему.
Коннор лишь натянуто усмехается в ответ.
— Считаешь меня работорговцем? — продолжает Адмирал. — Думаешь, я использую беглецов в целях наживы?
— Если вы знаете наперед, что я отвечу, зачем спрашиваете?
— Перестань отворачиваться.
Но Коннор решил во что бы то ни стало не смотреть в глаза этому странному человеку, вернее, не позволять ему смотреть в глаза себе.
— Я сказал, в глаза смотри!
Коннор неохотно поднимает взгляд и смотрит Адмиралу в глаза.
— Вот, смотрю.
— Полагаю, ты парень неглупый. Я хочу, чтобы ты подумал. Думай! Я адмирал Военно-морского флота США. Имею награды. Думаешь, у меня есть нужда торговать детьми, чтобы заработать?
— Не знаю.
— Думай! Считаешь, я люблю деньги и роскошь? Я что, живу в особняке? Нет. Езжу отдыхать на острова? Нет. Я провожу время в этой чертовой пустыне и живу в старом вонючем самолете круглый год. Как ты думаешь, зачем я это делаю?
— Я не знаю!
— А мне кажется, знаешь.
Коннор, не удержавшись, вскакивает, чувствуя, что, несмотря на грозный голос и жесткую манеру разговаривать, Адмирал пугает его все меньше и меньше. Глупо это или нет, осмотрительно или опрометчиво, но мальчик хочет выложить ему все, что накопилось. В конце концов, он сам напросился.
— Вы здесь потому, что любите власть. Вам правится осознавать, что сотни беспомощных детей целиком и полностью зависят от вашей воли. А еще вам нравится решать, кто отправится на разборку и какие части достанутся вам.
Адмирал явно не ожидал такого. Неожиданно он оказался в позиции защищающегося.
— Что ты сказал? — удивленно спрашивает он.
— Да это же ясно! Все эти шрамы. А зубы? Вы же не родились с этими зубами, верно? Так что же вам нужно от меня? Глаза? Или уши? Может, руки, которые так ловко умеют чинить вещи? Для этого я здесь? Да?
— Ты зашел слишком далеко, — рычит Адмирал.
— Нет, это вы зашли слишком далеко!
Адмирал похож на разъяренного зверя, и Коннору впору было бы испугаться, но, как уже было сказано, он похож на пушку, сорвавшуюся с лафета, и момент, когда можно было остановиться, миновал.
— Мы попадаем сюда от отчаяния! То, что вы делаете с нами, это… это… бесстыдно!
— Значит, ты считаешь, что я — чудовище!
— Да!
— И мои зубы доказывают это?
— Да!
— Тогда можешь забрать их!
Сказав это, Адмирал делает нечто невероятное. Он засовывает в рот руку, хватается пальцами за челюсть и вырывает зубы изо рта. Глядя на Коннора бешеными глазами, он бросает нечто, похожее на зажим из розовой пластмассы на стол, где он от удара разваливается на две половинки.
Коннор кричит от ужаса. Перед ним на столе лежат два ряда белоснежных зубов. Они вправлены в розовые десны. Но крови нет. Почему нет крови? Во рту Адмирала ее тоже не видно. Зато лицо преобразилось — щеки ввалились, а рот стал похож на темную пещеру, обрамленную безжизненными, обвисшими губами. Коннор даже не может решить, что ужасней — лицо Адмирала или эти вырванные, но не кровоточащие челюсти.
— Это вставные челюсти, — говорит Адмирал. — Раньше, когда не было разборок, ими часто пользовались. Но теперь они никому не нужны. Действительно, кто захочет носить во рту куски пластика, когда за ту же цену, даже за половину, можно приобрести полный набор зубов, принадлежавший раньше молодому, здоровому парню? Мне пришлось заказать челюсти в Таиланде, здесь их просто больше не делают.
— Я… не понимаю… — признается Коннор, глядя на вставные челюсти. Вспомнив что-то важное, он резко оборачивается, чтобы взглянуть на фотографию улыбающегося мальчика, висящую на стене. Адмирал смотрит туда же.
— Это мой покойный сын, — говорит он. — У него была такая же улыбка, как у меня, и вставные челюсти сделали согласно отпечаткам его зубов.
Безусловно, услышать такое объяснение куда приятней, чем найти подтверждение россказням Роланда.
— Простите, сэр, — говорит Коннор.
Принимает Адмирал извинения или нет, неясно. Однако и не отвергает, что само по себе уже неплохо.
— На деньги, которые я получаю, отправляя людей на работу, мы кормим оставшихся здесь ребят. Кроме того, они идут на оплату убежищ и складов, где мы прячем тех, кого нашли на улице. На них я покупаю самолеты, чтобы привезти ребят в багажном отделении. Кроме того, приходится давать взятки куче официальных лиц, чтобы те, кому положено следить за нами, смотрели на происходящее сквозь пальцы. Оставшиеся средства уходят тем, кто достигает совершеннолетия и отправляется в путешествие по нашему жестокому миру, в котором без денег никак. Так что, как видишь, я действительно работорговец, если тебе так нравится это определение, но не такое уж чудовище, как ты подумал.
Коннор снова смотрит на стол. Вставные челюсти все еще там — лежат, покрытые слюной, слегка поблескивая в лучах лампы. Он хочет взять их и подать Адмиралу в качестве жеста доброй воли, но потом решает, что это слишком отвратительное занятие. Пусть уж Адмирал как-нибудь сам справится с этим делом.
— Ну что, веришь тому, что я тебе здесь рассказал? — спрашивает Адмирал.
Коннор пытается еще раз все как следует обдумать, но на него свалилась такая масса информации, что мозг просто отказывается обрабатывать ее. Стрелка внутреннего компаса вертится как бешеная. Правда и домыслы, факты и заблуждения — все смешалось в голове в какой-то чудовищный коктейль. Отличить одно от другого решительно невозможно.
— Ну, наверное, — говорит наконец Коннор.
— Можешь мне поверить, — говорит Адмирал. — Впрочем, ты увидишь сегодня и более страшные вещи, чем старческие вставные челюсти. Мне нужно убедиться в том, что доверие к тебе оправданно.
* * *
В полумиле от старого президентского лайнера, в четырнадцатом ряду, на месте под номером тридцать два, стоит списанный самолет с логотипом «FedЕх» на борту. Его поставили на стоянку больше месяца назад, и никто с тех пор его не двигал.
Адмирал попросил Коннора отвезти его к лайнеру на электромобиле, в котором он привык передвигаться, но сначала достал из стола пистолет. «Превентивные меры» — так охарактеризовал свои действия Адмирал.
Под правым крылом самолета видны пять холмиков. В изголовье каждой могилы лежит крупный булыжник, чтобы впоследствии их можно было найти. Здесь похоронены пятеро ребят, задохнувшихся во время перелета, и присутствие могил целиком и полностью оправдывает название владений Адмирала.
