Послание, нечто, что Фергюс был вынужден записать, но не хотел, чтобы об этом узнал кто-то посторонний. Может быть, признание вины? Или попытка выговориться, чтобы найти понимание?
Она села за стол и сделала несколько глубоких вдохов. В конце концов, это обыкновенные цифры, напомнила себе Меган. Уж что-что, а обращаться с цифрами она умеет.
Так прошел час, потом еще один. Работа шла, и весь стол ее покрылся отдельными листками бумаги с вариантами расшифровок. Каждый раз, останавливаясь, чтобы дать передышку уставшим глазам или отказывающейся соображать голове, Меган спрашивала себя: а не сошла ли она с ума, рискнув предположить, будто обнаружила какой-то таинственный шифр в конце старой бухгалтерской книги?
Однако идея захватила ее целиком, буквально приковала к столу. Где-то далеко раздался корабельный гудок, возвестивший о подходе туристического теплохода к причалу. Тени сгустились, медленно наступали сумерки.
Чем больше предположений не выдерживали ее собственной суровой критики, тем упорнее Меган работала. Она обязательно найдет ключ. Сколько бы это ни заняло времени, она найдет его.
Что-то внутри ее щелкнуло, заставив остановиться, выпрямиться и заново прочитать написанное. Будто бы какие-то переключатели внезапно встали на место — ее осенило. Медленно, старательно Меган дешифровывала цифры, переводя их в буквы, позволяя таинственному посланию обрести форму.
Первое слово, которое у нее получилось, было «Бьянка».
— О господи! — Потрясенная, Меган прижала пальцы к губам. — Неужели правда?!
Шаг за шагом, она продолжала упорную работу, зачеркивая, меняя, расшифровывая букву за буквой, слово за словом. Когда ее начинали переполнять чувства, усилием воли Меган подавляла их. Лишь логика и ее математическое мышление помогут разгадать загадку старой бухгалтерской книги. Эмоции слишком торопят, уводят в сторону, не далеко и до ошибки. Нет, следует выкинуть все из головы, не думать ни о чем, кроме хитросплетений кода Фергюса.
Цифры поплыли у нее перед глазами. Усилием воли Меган заставила себя зажмуриться, откинуться на спинку стула и расслабиться, словно расставляя по полочкам спутавшиеся мысли. Потом она открыла глаза и прочла:
«Бьянка преследует меня. Я не нахожу себе места. Все, что принадлежало ей, следует выбросить, продать, уничтожить. Разве могут духи мертвых бродить среди живых? Это бессмыслица, обман. Но я вижу ее глаза, смотревшие на меня, когда она падала. Зеленые, как ее изумруды. Я оставлю ей памятный подарок, чтобы удовлетворить ее. И все закончится. Сегодня я снова смогу уснуть».
Не смея остановиться, Меган продолжила читать дальше. Указания были очень простыми, очень четкими. Для человека, сходящего с ума от чудовищности своего преступления, Фергюс Кэлхун неплохо сумел сохранить присущие ему краткость и выразительность.
Положив записку в карман, Меган поспешила покинуть комнату. Ей не пришло в голову потревожить Кэлхунов. Что-то заставляло ее закончить дело в одиночку. В сознании пронеслась мысль о том, что следует отправиться в ремонтируемую часть семейного крыла. Захватив ломик, стамеску и рулетку, она быстро взобралась по железным ступенькам лестницы, ведущей в башню Бьянки.
Меган уже бывала в башне раньше и знала, что Бьянка любила подолгу стоять здесь у окна и смотреть на скалы, высматривая Кристиана. Что здесь, в этой комнате она плакала, мечтала здесь и умерла здесь же.
Кэлхуны вернули комнате очаровательный вид — пышные, красочные подушки на диванчике у окна, изящные столики и фарфоровые вазы. Бархатная кушетка, хрустальная люстра — все здесь дышало нежным теплом и уютом.
Бьянка была бы довольна.
Меган закрыла за собой тяжелую дверь. Вооружившись рулеткой, она приступила к выполнению указаний Фергюса. Шесть футов от двери, восемь от северной стены.
Не думая о разрушениях, которые она собиралась произвести, Меган скатала немного потускневший ковер с цветочным рисунком, а потом вставила стамеску между деревянными половицами.
Это оказалась тяжелая, утомительная работа, от которой у Меган быстро заломило спину. Дерево было старым, крепким и толстым, отполированным до яркого блеска. Она нажимала на стамеску как на рычаг и тянула, нажимала и тянула, останавливаясь только для того, чтобы расслабить сведенные судорогой мышцы и, когда уже совсем стемнело, включить свет.
Наконец, первая доска поддалась с протестующим скрипом. Если бы Меган обладала суеверным воображением, то подумала бы, что звук напоминает ей крик женщины. Обливаясь потом, она тихо обругала себя за то, что забыла фонарик. Стараясь не думать о пауках или о ком-то еще хуже, Меган опустила руку в образовавшееся отверстие.
Ей показалось, что она нащупала край чего-то, но, как ни вытягивалась и ни напрягалась, Меган не могла это ухватить. Угрюмо вздохнув, она принялась отдирать следующую половицу.
Проклиная занозы и свои нетренированные мышцы, Меган наконец удалось отодрать по ловицу. С кряхтеньем она отодвинула доску в сторону и, тяжело дыша, растянулась на животе, опустив руки в темную дыру.
Пальцы нащупали металл. Меган чуть не плакала. Железная ручка выскальзывала из потной ладони, однако ей все же удалось вытянуть шкатулку и поставить себе на колени.
Она оказалась не более одного фута в длину, фут в ширину и весила несколько фунтов
[38]
. За те годы, которые шкатулка пролежала под полом, она вся покрылась пылью и въевшейся грязью. Почти с нежностью Меган смахнула слой пыли. Ее пальцы нащупали замочек, и она уже хотела открыть старую шкатулку, но решительно отдернула руку.
Эта вещь принадлежала не ей, и не ей было предназначено ее открыть.
— Не могу себе представить, куда она могла запропаститься. — Аманда снова вошла в гостиную, беспокойно всплеснув руками. — Ее нет ни в ее кабинете, ни в спальне.
— Она возилась в гардеробной, когда я видела ее последний раз. — Коллин отодвинула стакан. — Она взрослая женщина. Могла решить прогуляться.
— Да, но… — Сюзанна умолкла, взглянув на Кевина. Нет причин беспокоить ребенка, напомнила она себе. То, что Меган никогда не опаздывала, вовсе не повод подозревать, будто с ней случилось нечто дурное. — Может быть, она в саду. — Сюзанна улыбнулась и протянула младенца Холту. — Я могу пойти посмотреть.
— Я схожу, — поднялся Натаниэль. Он не верил, что Меган могла позабыть об их договоренности поужинать вместе и отправиться гулять в сад, но искать ее было лучше, чем волноваться впустую. — Если она придет, когда меня не будет… — Не успев договорить, он услышал ее шаги и взглянул на вход в гостиную.
Волосы Меган были растрепаны, глаза широко раскрыты. Лицо и одежда перепачканы. И в то же время она ослепительно улыбалась.
— Простите, я опоздала.
— Меган, что случилось? — Слоан потрясенно уставился на нее. — Ты выглядишь так, будто валялась в канаве.
