Все кончилось тем, что я оказалась в спальне, где сняла с себя вонючий костюм, а потом минут десять стояла под обжигающе горячим душем. Окончательно придя в себя, я надела халат, замотала голову полотенцем и пошла на кухню варить кофе. Пока грелся чайник, я включила автоответчик и прослушала накопившиеся за вчерашний день сообщения.
Всего их было девять — пять от подруг и сослуживцев, с привычным набором соболезнований и общепринятых фраз вроде: всегда можешь рассчитывать на нашу помощь. (Что, впрочем, все равно звучало трогательно.) Было одно сообщение от Мэтта — вчера в половине девятого он звонил сказать, что у Этана все хорошо, они прекрасно провели время и сейчас он уже в постели, и… «всегда можешь рассчитывать на мою помощь».
Поздно, приятель. Слишком поздно.
Был звонок и от Мег, что вполне естественно. Мег была в своем репертуаре.
«Привет, это я, просто подумала, вдруг в тебе проснулся здравый смысл и ты вернулась домой. Похоже, я ошиблась. Ладно, не буду тебя беспокоить в квартире матери, потому что а) боюсь получить по ушам, и б) тебе, наверное, чертовски хочется побыть одной. Но если ты решила, что на сегодня с тебя хватит и пришла домой, позвони мне… только в разумное время. Напоминаю, что для меня это до трех утра. Люблю тебя, милая. Поцелуй за меня Этана. И продолжай принимать лекарство».
Лекарство для Мег — это синоним виски.
И наконец, было два звонка от неизвестного абонента, который не оставил сообщения. Первый пришел (если верить таймсру автоответчика) в 6.08; а второй — в 9.44 вечера. Оба звонка сопровождались странным молчанием… видимо, человек размышлял, стоит ли говорить с автоответчиком. Ненавижу, когда так делают. Потому что это порождает страх неизвестности, неуверенность. В такие моменты я чувствую себя беззащитной и беспомощной.
Засвистел чайник. Я сняла его с плиты, схватила банку молотого крепчайшего «Френч роуст» и засыпала в кофеварку столько кофе что его хватило бы на семь чашек. Залила кипяток и опустила поршень. Потом налила себе большую чашку кофе. И быстро выпила его. Налила следующую чашку. После очередного обжигающего, глотка (у меня жаропрочный рот) я взглянула на часы (7.12 утра) и решила, что пора позвонить Мэтту.
А..л…л…о?
Голос на другом конце трубки был заспанным и явно женским!
Она.
Мм… привет… — как-то коряво произнесла я. — Ээ… а Этан есть?
Этан? Кто такой Этан?
А сама ты как думаешь?
Это разбудило ее.
Прошу меня извинить. Этан. Конечно, я знаю, кто…
Могу я поговорить с ним?
Он еще у нас? — спросила она.
Ну, на этот вопрос я вряд ли отвечу, потому что я точно не у вас.
Она совершенно растерялась:
Я сейчас посмотрю… Это ты, Кейт?
Угадала.
Послушай, я собиралась написать тебе… но раз уж ты позвонила, я просто хотела сказать…
Ближе к делу, тупица.
Знаешь… я очень, очень огорчена известием о смерти твоей мамы.
Спасибо.
И… эээ… если я могу хоть чем-то помочь…
Можешь. Передай трубку Этаиу, пожалуйста.
Ээ… конечно.
Было слышно, как Она шепчется с кем-то. Потом трубку взял Мэтт:
Привет, Кейт. Я просто хотел узнать, как все прошло вчера вечером.
Потрясающе. Сто лет так не веселилась.
Ты знаешь, о чем я.
Я сделала глоток кофе:
Справилась. А сейчас могу я поговорить с Этаном?
Конечно, — сказал Мэтт. — Он рядом.
Я слышала, как Мэтт передает ему трубку.
Дорогой, как ты там? — спросила я.
Привет, мам, — сонным голосом произнес Этан. Мое сердце радостно забилось. Для меня Этан — тонизирующее мгновенного действия.
Чем занимался мой любимый мужчина?
В «Имаке» крутой фильм был. Там люди взбирались на гору, а потом пошел снег, и они попали в беду.
Как называлась гора?
Забыл.
Я рассмеялась.
А после кино мы пошли в магазин игрушек.
Кто бы сомневался.
И что тебе купил папа?
Диск с «Могучими рейнджерами».
Круто.
И космический корабль «Лето». Потом мы поехали на телестудию…
Так. А вот это уже ни в какие ворота не лезет.
…и там была Блэр. Она привела нас с папой в комнату, где они говорят в камеру. И мы видели ее по телевизору.
Похоже, у тебя был отличный день.
Блэр действительно смотрелась круто. А потом мы все вместе пошли в ресторан. Во Всемирном торговом центре. Оттуда виден весь город. И как раз пролетал вертолет. И многие подходили к нашему столику, просили у Блэр автограф…
Ты скучаешь по мне, милый…? — вырвалось у меня.
Да, конечно, мам, — произнес он с легким раздражением. Я вдруг почувствовала себя полной идиоткой.
Я люблю тебя, Этан.
Пока, мам, — сказал он и повесил трубку.
Дура, дура, дура. Размечталась, будто так уж нужна ребенку.
Я стояла у телефона, мысленно приказывая себе не раскисать (хватит с меня слез). Немного успокоившись, я налила себе еще кофе, прошла в гостиную и плюхнулась на мягкий диван — наше последнее совместное приобретение перед драматическим уходом! Мэтта.
На самом деле он не исчез из моей жизни. В этом отчасти и заключалась проблема. Если бы у нас не было Этана, разрыв произошел бы куда легче. Потому что после шока, злости и отчаяния первых дней я бы, по крайней мере, утешилась мыслью, что больше никогда не увижу этого парня.
Но Этан означает, что, нравится это нам или нет, мы должны продолжать взаимодействовать, сосуществовать, мириться с присутствием друг друга в нашей жизни (как хочешь это назови). Помню, на процессе «примирения», который предшествует разводу, Мэтт сказал: «Ради общего блага мы должны слегка разрядить наши отношения». Что, собственно, и было сделано. Вот уже пять лет мы обходимся без крика. Относимся друг к другу (более или менее) корректно. Постепенно я пришла к выводу, что наш брак изначально был огромной ошибкой. Но несмотря на все мои старания «закрыть тему», рана до сих пор кровоточит, как это ни печально.
Когда я недавно обмолвилась об этом Мег, во время одной из наших еженедельных пьянок, она сказала: «Дорогая, ты можешь сколько угодно убеждать себя в том, что он не твой мужчина и что все это было грандиозным самообманом. Но факт остается фактом ты никогда не оправишься от этого удара. Потрясение слишком сильное, такое не забывается. Боль останется навсегда. Ничего не поделаешь: жизнь — это накопление разочарований, больших и малых. Но победители — а ты, дорогая, определенно относишься к этой категории — находят способ преодолеть невзгоды. Нравится нам это или нет, но отрицательный опыт поучителен. Потому что заставляет задуматься об истинной природе вещей. И кстати, Бог не зря придумал алкоголь.
