Прошло три недели моего добровольного заточения, и вот я получила письмо от Дадли Томсона. В нем он объяснял, что будет представлять интересы семьи Грей в бракоразводном процессе, и попросил согласовать с ним удобное для меня время визита в его офис. Он сообщил, что я могу прийти в сопровождении своего адвоката, хотя считал, что для меня это неразумная трата денег, поскольку Греи намерены урегулировать все вопросы по возможности быстро.
Найми адвоката, — посоветовал Эрик, когда я показала письмо. — Они хотят отделаться с максимальной для себя выгодой.
Но мне действительно ничего от них не нужно.
Ты имеешь право на алименты… или, по крайней мере, серьезную компенсацию. Это минимум из того, что эти мерзавцы должны тебе.
Я бы предпочла не связываться с ними…
Они использовали тебя…
Да нет, что ты.
Они использовали тебя в качестве инкубатора и…
Эрик, прекрати, не надо обращать это в драму с классовой подоплекой. Тем более что мы с Греями — представители одного класса.
И все-таки ты должна выжать из них как можно больше.
Нет, это было бы неэтично. И к тому же не мой стиль. Я знаю, чего я хочу от Греев. Если они дадут мне это, тогда я буду считать, что дело закрыто. Поверь мне, сейчас я больше всего хочу избавиться от мрачных мыслей.
По крайней мере, найди какого-нибудь ушлого адвоката, чтобы бился за твои интересы…
Мне никто не нужен. Таково мое кредо, Эрик. Отныне я не хочу ни от кого зависеть.
Итак, я назначила встречу с мистером Томсоном и появилась в 1 кабинете без адвокатского сопровождения. Его крайне удивило это обстоятельство.
Признаться, я рассчитывал увидеть вас сегодня хотя бы с одним советником, — сказал он.
В самом деле? — парировала я. — И это после того, как вы сами посоветовали не тратиться на адвоката?
Он наградил меня улыбкой, обнажив плохую работу дантиста (верный признак его глубокой англофилии).
Я никогда не рассчитываю на то, что кто-нибудь воспользуется моим советом, — сказал он.
Что ж, значит, я первая. Так, давайте перейдем к делу. Скажите, что вы намерены мне предложить.
Он слегка закашлялся и зарылся в бумагах, пытаясь скрыть удивление моей прямолинейностью.
Греи хотят быть великодушными, насколько это возможно…
Вы хотите сказать, Джордж Грей хочет быть великодушным. Я была — и до сих пор остаюсь — замужем за ним, а не за его семьей.
Да-да, конечно, — засуетился он, слегка смутившись. — Джордж Грей хочет предложить вам самое справедливое соглашение.
Каково его — и ваше — представление о «самом справедливом соглашении»?
Мы думали о сумме порядка двухсот долларов в месяц… подлежащей выплате до момента вашего повторного вступления в брак.
Я больше никогда не вступлю в брак.
Он попытался снисходительно улыбнуться. Ему это не удалось.
Я могу понять, вы сейчас расстроены, миссис Грей… учитывая обстоятельства. Но я уверен, что такой привлекательной и умной женщине, как вы, не составит труда найти нового мужа…
Я не нахожусь в поисках нового мужа. В любом случае, если бы я пыталась устроить свою жизнь, это было бы проблематично, ведь с медицинской точки зрения я теперь гнилой товар как удачно выразилась моя свекровь.
Похоже, он смутился еще больше.
Да, я слышал о ваших… медицинских проблемах. Мне искрене жаль.
Спасибо. Но вернемся к делу. Боюсь, двести долларов в месяц — сумма неприемлемая. Моя зарплата в журнале «Суботним вечером/Воскресным утром» составляла триста долларов. Думаю, я заслуживаю этих денег.
Я уверен, что на триста долларов в месяц можно согласиться.
Хорошо. Теперь у меня есть встречное предложение к вам. Когда я говорила, что не планирую вновь выйти замуж, вы наверняка поняли, что, по сути, Джордж будет платить мне алименты до конца моей жизни.
Да, эта мысль пришла мне в голову.
Я бы хотела упростить решение этого вопроса. Я согласна принять единовременный платеж от Джорджа. Как только он будет сделан, я освобожу его от обязательств содержать меня в дальнейшем.
Он поджал губы:
И о какой сумме может идти речь?
Я была замужем за Джорджем почти пять месяцев. Два месяца пробыла с ним до свадьбы. Итого семь. Я бы хотела годовые элементы за каждый месяц. Получается…
Он уже производил подсчеты на листке бумаги.
Двадцать пять тысяч двести долларов, — сказал он.
Точно.
Это большая сумма.
Не такая уж большая, если подсчитать, что я проживу, при благоприятном раскладе, еще лет сорок пять — пятьдесят.
Я понял вашу мысль. Скажите, а эта цена — ваше начальное предложение?
Нет, цена окончательная. Либо Джордж соглашается выплатигь мне эту сумму немедленно, либо он содержит меня до самой моей смерти. Это понятно, мистер Томсон?
Более чем. Разумеется, я должен буду обсудить этот вопрос с Греями… прошу прощения, с Джорджем.
Что ж, вы знаете, где меня найти, — сказала я поднимаясь.
Он протянул мне руку. Я пожала ее. Рука была мягкой и рыхлой.
Могу я задать вам вопрос, миссис Грей?
Конечно.
Возможно, он покажется вам странным, если учесть то, что я представляю интересы вашего мужа, но, тем не менее, мне любопытно узнать: почему все-таки вы не хотите пожизненных алиментов?
Потому что я больше никогда не хочу иметь дело с Греями. И при желании вы можете передать это своим клиентам.
Он отпустил мою руку:
Думаю, они уже знают об этом. До свидания, миссис Грей.
Выходя из офиса конторы «Потхолм, Грей и Коннелл», я увидела Эдвина Грея-старшего, который шел по коридору прямо на меня. Он тотчас опустил глаза, чтобы не встречаться со мной взглядом. И прошел мимо, не сказав ни слова.
Оказавшись на улице, я тут же поймала такси и отправилась обратно на Салливан-стрит. Встреча с адвокатом выжала из меня все соки. Мне была непривычна роль жесткого переговорщика. Но я была довольна собой и тем, как я справилась с задачей. Немало удивтло меня и внезапно произнесенное решение больше не выходить замуж. Оно вырвалось спонтанно, без подготовки. Собственно, я даже не задумывалась об этом. Но видимо, это заявление отражало мое нынешнее внутреннее состояние. А уж что я подумаю о замужестве через несколько лет — то был другой вопрос. Одно я знала твердо: ничего не получается, когда сердце берет верх над разумом. Ничего не получается, когда разум берет верх над сердцем. Что, в свою очередь, означает…
Что?
