— Я могу идти сейчас? — выдавил я.
— Думаю, да.
Кутар швырнул мне паспорт через стол.
— Вам необходима помощь, monsieur, — сказал он.
Меня подмывало ответить: «Я уже получил помощь, о которой не просил».
Но вместо этого я схватил свой паспорт и поспешил к двери.
— Мы снова встретимся, Рикс, — бросил Кутар мне вслед.
— Откуда вы знаете? — удивился я.
— Неприятности — ваша судьба, monsieur.
18
На улице я поймал такси.
— Улица Линне, — назвал адрес.
Оказавшись у дома Маргит, я набрал код и поднялся ее квартире. Потом я долго жал кнопку звонка.
Никакого ответа.
Тогда я забарабанил в дверь.
Никто не открыл.
Я выкрикнул имя Маргит.
Тишина.
Черт возьми, Маргит, открой же, открой…
Я обрушился на дверь всей своей тяжестью.
Безрезультатно.
Я отступил назад и предпринял новую атаку. Правое плечо заныло от удара. Послышался громкий треск — замок все-таки не устоял. Я вихрем ворвался в коридор и по инерции пролетел в спальню. И тут же закашлялся, поперхнувшись пылью, которая толстым слоем покрывала все вокруг. Я посмотрел на кровать, где так часто занимался любовью с Маргит. Серая мягкая пыль лежала подушках, покрывале, простынях…
Я прошел в гостиную. Вся мебель была погребена под слоем пыли. Так же, как и маленькая кухня. Окна потускнели от грязи. По углам гостиной висела паутина. Ковер был усеян мышиным пометом. Когда я открыл дверь маленькой комнаты — той, где когда-то жила дочь Маргит, — то и вовсе отпрянул в ужасе. На полу три крысы терзали труп дохлой мыши…
И тут за моей спиной прозвучал голос:
— Убирайтесь!
Вздрогнув, я обернулся. В гостиной стоял коротышка лет шестидесяти пяти. В одной руке он держал молоток. В его глазах читались одновременно и злость, и страх.
— Что вы здесь делаете? — грозно спросил он.
— Кто здесь живет?
— Никто.
— Вы знаете Маргит Кадар?
— Она умерла.
— Этого не может быть…
— Убирайтесь сейчас же…
Молоток в его руке задрожал.
— Маргит Кадар живет здесь, — сказал я.
— Она жила здесь. До 1980 года, а потом вернулась к Венгрию и там умерла.
— С тех пор здесь никто не живет?
— Посмотрите вокруг. Неужели вы в самом деле думаете, что здесь может кто-то жить?
— В течение последних нескольких месяцев я приходил сюда дважды в неделю.
— Я никогда вас не видел — а я вижу всех, кто заходит в парадную дверь.
— Вы говорите неправду.
Молоток снова затрясся.
— Я вызываю полицию, — пригрозил старик.
— Что за игру вы затеяли, черт возьми?!
— Вы сумасшедший!
Старик быстро зашагал к двери. Я последовал за ним.
Когда я схватил его за плечо, он развернулся и занес молоток. Мне едва удалось увернуться от удара, при этом я успел схватить консьержа за запястье другой руки и заломить ее за спину. Старик вскрикнул от боли.
— Брось молоток, — сказал я.
— Помогите, — закричал он.
Я крепче сжал его руку. Он снова вскрикнул.
— Брось молоток сейчас же, или я сломаю тебе руку.
Молоток упал на пол. Консьерж заскулил.
— У меня в кошельке сорок евро, если вы за этим охотитесь.
— Я охочусь только за правдой, — сказал я. — Кто здесь живет?
— Никто.
— Когда вы в последний раз видели Маргит Кадар?
— В восьмидесятом.
— Врешь.
— Вы должны верить мне…
— Квартира всегда чисто убрана, всегда…
— О чем вы говорите?
— Почему вы никогда раньше меня не видели? Почему?
— Потому что не видел. А теперь, прошу вас, отпустите меня.
— Вы знали об убийстве, которое она совершила?
— Конечно. Об этом писали все газеты. Она убила человека, который наехал на Золтана и Юдит.
— Вы знаете их имена?
— Естественно. Они ведь жили здесь.
— Вместе с Маргит?
— Не понимаю, почему вы задаете идиотские вопросы. Это квартира семьи Кадар. Потеряв мужа и дочь, мадам Кадар тронулась умом и убила того водителя, который сбил их. Потом она уехала в Венгрию, где, как я слышал, и умерла.
— А потом?
— Потом? Ничего. В квартире никто не живет. Счета оплачиваются, но сюда никто не приходил. Прошу вас, monsieur…
У меня вдруг возникло ощущение, будто мир перевернулся. Я оказался в реальности, которая вовсе и не была реальностью. Пыль, паутина, мышиный помет, крысы… Но всего несколько дней назад, когда я был здесь…
— Не понимаю, не понимаю… — произнес я.
— Пожалуйста, monsieur, вы делаете мне больно.
— Я просто хочу знать правду.
— Я же сказал вам правду. Вы должны верить мне.
Сейчас я не могу верить никому.
— Если я отпущу вас, обещаете, что не станете звать на помощь и не броситесь на меня с молотком? — спросил я.
— Обещаю.
Я отпустил его руку.
— Я ухожу, — сказал я, в последний раз оглядывая квартиру. — Если вы что-нибудь предпримете…
— Даю слово, monsieur. Только уходите сейчас же. Пожалуйста.
— Извините, если причинил вам боль. Я просто…
— Идите, monsieur, идите же…
Я бросился вниз по лестнице, выбежал на улицу. В голове крутилось: и что теперь? Я увидел такси. Остановил. Забрался в машину.
— Куда ехать, monsieur? — спросил таксист.
— Не знаю.
— Вы не знаете? Monsieur, это такси. Мне нужно знать место назначения.
Меня вдруг осенило.
— Пантеон. Улица Суффло.
— Tres bien, monsieur.
[146]
Он высадил меня возле дома, где жила Лоррен Л’Эрбер. На входной двери не было переговорного устройства, но мне повезло. К подъезду как раз подошла пожилая женщина с маленькой собачкой. Она набрала код, я придержал для нее дверь и зашел следом. Женщина поблагодарила меня, хотя я и заметил ее подозрительный взгляд.
