— Почему ты нам этого никогда не рассказывала, мама? — спросила я дрогнувшим голосом.
— Твой отец заставил меня поклясться, что я не скажу ни слова, ни единой душе. Думаю, ему стыдно. Ты уж, пожалуйста, не обмолвись об этом.
— Но мы могли бы понять.
— Возможно. А может, и нет.
— Думаю, все было бы по-другому, если бы я не подвела его, — сказала она скорее себе, чем мне.
— Как, мама?
— А, не важно. Это уже так давно было. Хочешь чаю? Я умираю как хочу. Я еще не пила с тех пор, как домой приехала.
— Сейчас сделаю. А где Деклан?
— Еще не возвращался. Он пошел с парой, которая делала забавные футболки.
Пока я готовила чай, в голове у меня кружил настоящий вихрь. Я не знала, что и думать. Что бы ни произошло с отцом в детстве, простить то, что он вытворял с нами, невозможно. Ни мама, ни мы, его дети, не виноваты в том, что у его матери была родовая депрессия. Почему он вымещал это на нас?
Когда я вернулась с чаем в спальню, мама спросила:
— Так что там за сюрприз в квартире Фло? Или ты по-прежнему не хочешь говорить, пока я там не окажусь?
— Я совершенно забыла об этом! — Я взяла маму за руки. — Приготовься к шоку. Фло оставила тебе свою квартиру и все свое состояние. Двадцать три тысячи семьсот пятьдесят два фунта и одиннадцать пенсов, если говорить точнее.
Я не уходила, пока не вернулся отец. Когда открылась задняя дверь, я поцеловала маму на прощанье и пошла вниз. Пошатываясь, он шел через кухню, глаза его были подернуты туманной пеленой.
— Если ты еще раз хоть пальцем прикоснешься к матери, — сказала я резким голосом, от которого у меня самой зазвенело в ушах, — я тебя убью, так и знай. — Он бессмысленно посмотрел на меня, словно не понимал, откуда доносится странный голос. — Ты меня понял? — настаивала я.
Он кивнул. Я остановилась, уже положив руку на ручку парадной двери, приведенная в некоторое смятение выражением неприкрытого страдания на его лице, на которое раньше я, вероятно, не обратила бы внимания. Потом он сказал нечто, что казалось лишенным всякого смысла, но от этих слов у меня почему-то свело живот.
— Это все из-за тебя.
Я попыталась придумать, что ответить, а потом решила, что он просто пьян и несет ерунду. Я встряхнулась и вышла.
Я уговаривала маму уходить немедленно. В квартиру Фло можно было переехать хоть сейчас. Я ни к чему не прикасалась, и это оказалось кстати. Квартира осталась в том виде, что и при жизни Фло.
— Спешить некуда, милая, — сказала мама. — Твой бедный отец будет еще неделю или две сожалеть о случившемся. Я лучше скажу ему обо всем тогда, когда буду готова уйти. Я ему много задолжала, но теперь, когда у меня есть деньги и место, где жить, я ничего не боюсь. Я от этого чувствую себя сильной. — Она выглядела ошарашенной, словно не могла привыкнуть к мысли о своей удаче.
— Когда мы впервые встретились с Фло, я, помню, сказала ей, что мне очень нравится ее квартира. Не могу поверить, что она моя.
— Пока не говори отцу про деньги, — предупредила я. — Если он наложит на них лапу, все до последнего пенни тут же уйдет на лотереи и скачки.
— Я, может, и выгляжу дурой. Наверное, я и была дурой большую часть своей жизни, но все же я не настолько тупая.
— Утром приезжай и хорошенько осмотрись, — возбужденно сказала я. — Я возьму на работе выходной. У меня осталось два дня от отпуска, я их оставляла на Рождество. — Мой мозг работал с перегрузкой, обдумывая, как помочь матери наладить жизнь. — Тебе нужно пожить в квартире Фло несколько месяцев, а потом ты можешь продать ее и купить похожую в Оксфорде.
— М-м-м, пожалуй, так я и сделаю, — сказала мама мечтательно и немного туманно, и я подумала, сможет ли она уехать из Киркби, когда до этого действительно дойдет дело.
— Ты по-прежнему любишь его? — резко спросила я.
— Нет, Миллисент. И никогда не любила. Дело в том, — ты, может, и не поверишь, — но он любит меня и всегда любил. Не знаю, как он будет здесь без меня. — Она засмеялась, как девчонка, увидев, что я нахмурилась. — Не волнуйся, я перееду. Я уже решила, разве нет? На последнюю Пасху было тридцать лет, как мы женаты, так что я уже дошла до предела. У вас с Труди своя жизнь, Деклан скоро уедет. Теперь главное — Алисон.
Позже, паркуя машину на площади Уильяма, я с грустью подумала, что это одна из последних ночей, которые я проведу здесь. Но квартира остается моей семье, по крайней мере, на время. В любом случае я могла приезжать к Бел и Чармиан. Спускаясь по лестнице на подвальный этаж, я увидела, что в квартире горит свет, и у меня быстрее забилось сердце. Я открыла дверь. Том О'Мара сидел на диване и смотрел телевизор, положив ноги на кофейный столик. Все хорошее и плохое, весь этот день, который катился к концу, — все мгновенно забылось.
— Привет, — сказал он. Наши глаза встретились. — Ты опаздываешь.
— Нет, это ты приходишь слишком рано.
— Все равно. — Он встал, обнял меня, и мы слились в долгом томительном поцелуе. Мне не терпелось упасть в его объятия, я больше не могла ждать ни минуты. Том тоже. Он подхватил меня на руки и, не переставая целовать, понес на кровать.
Том заснул, а мне спать совершенно не хотелось, словно через мою голову беспрерывно текли маленькие потоки электричества. Роман когда-нибудь закончится. Он никогда не разведется, да и мне ничего такого не нужно. Сейчас, когда я собиралась возвращаться в Бланделлсэндс, следовало положить этому конец. Но смогу ли я бросить его? И позволит ли он мне сделать это? Хватит ли у меня силы воли сопротивляться, если он откажется уходить?
Мой беспокойный мозг отказывался отдыхать. Будет ли мама в безопасности в Токстете, даже если она поселится здесь не навсегда? Раньше я об этом не задумывалась. Я подумала о тех нескольких знакомых мне людях, которые уже жили здесь: Чармиан и Герби с детьми, Бел, Питер Максвелл, — все милые, приличные, честные люди, как и Фло. В любом случае, мама будет в большей безопасности где угодно, включая Токстет, чем со своим мужем.
Когда я встану утром, надо будет освободить письменный стол от вещей, которые могут выдать тайны Фло. Я заберу себе любовные письма, фотографию мальчика, так похожего на Деклана, и рисунок, который он нарисовал для «МОЕГО ДРУГА ФАО». Неудивительно, что Тома всегда так тянуло к ней. Он ее внук. Я вспомнила его безразличие к Нэнси.
— Не волнуйся, Фло, — прошептала я. — Я сохраню твои тайны.
На следующее утро, в полдесятого, я попросила у Чармиан разрешения воспользоваться ее телефоном — я постоянно забывала взять свой мобильник на площадь Уильяма — и позвонила в «Сток Мастертон», чтобы сообщить, что я не приду. Трубку взял Оливер.
— Явилась Диана. Она тут уже всем заправляет.
Я застонала.
— Только бы завтра не наступило.
