— Он будет ехать от Солвей Фирт. Это далеко? — Никто не имел ни малейшего представления, поэтому пришлось достать атлас отца и оказалось, что Солвей Фирт расположен в двух графствах от них.
— Я умру, если он не приедет! — Салли выглядела так, будто собралась умирать прямо сейчас.
— Наверняка он приплывет на корабле. — Это наконец заговорила Марта. Ее лицо было белее снега за окнами, а глаза стали тусклыми и безжизненными. Старшая осталась последней — Марта не могла этого вынести.
— Ну, конечно! — Салли вздохнула с облегчением.
Мать продолжала строить планы. Хочет ли Салли белое подвенечное платье? Нет? Ну, в таком случае, они встретятся завтра в обеденный перерыв возле лавки мясника и обойдут магазины одежды на Смитдаун-роуд, чтобы купить хороший костюм, который станет ее свадебным подарком дочери.
— Готовить угощения еще рано… И нам придется заказать такси на этот день. В туфлях в такую погоду и шагу нельзя ступить, не выходить же тебе замуж в сапогах. Что касается приема, то, мне кажется, еще не поздно заказать зал?
— Я не хочу устраивать прием, мам. Я бы предпочла чаепитие в кафе после венчания. Сослуживец Джока будет шафером. Все, чего я хочу, это чтобы была моя семья: ты, Марта и Фло.
— Наша Фло не сможет пойти, — заметила Марта. — Не в ее положении.
Все повернулись и посмотрели на Фло, которая, устыдившись, опустила глаза.
— Мне будет страшно жаль пропустить твою свадьбу, Сал, — пробормотала она.
— Я буду думать о тебе, Фло, — сочувствующе сказала Салли. — Ты будешь там душой, если не телом.
Фло собрала в своей душе все благородные порывы, какие только смогла найти.
— К тому времени Альберт вернется из Макслфилда, — сказала она. — Может быть, он сможет поехать вместо меня. Он составит компанию нашей Марте.
Позже Альберт заявил, что он считает большой честью быть приглашенным на бракосочетание.
— Ему нравится чувствовать себя частью семьи, — сказала Салли. — Мне кажется, он очень одинок.
В день свадьбы Салли Фло сидела одна в пустом и тихом доме, думая о том, сколько всего произошло за последние двенадцать месяцев. Год назад мать болела, а сестры жили тихо и незаметно. Теперь мать встряхнулась и как будто возродилась к жизни, Фло нашла и потеряла Томми О'Мара, носит сейчас его ребенка, а в эту минуту Салли в уродливом костюме в тонкую полоску и белой фетровой шляпе, в которой она была похожа на американскую гангстершу, превращалась в миссис Джок Уилсон. Марта оказалась единственной, для кого все осталось по-прежнему.
Она с радостью положила руки на живот. Странно, но теперь она редко вспоминала Томми О'Мара, как будто вся ее любовь к нему перешла на ребенка, который в этот момент сильно толкнул ее. Она испугалась. Ребенок должен появиться на свет через шесть недель, в День святого Валентина, ровно через девять месяцев и одну неделю после ее последних месячных — мать вычислила эту дату — но вдруг он родится раньше, когда она будет дома одна? Марта наняла акушерку, взяв с нее «клятву о неразглашении». Фло не могла дождаться, когда же все закончится и ее жизнь изменится еще больше.
Снегопады продолжались весь январь, и февраль не принес избавления от этой истинно арктической погоды. К этому времени Фло сильно раздалась, хотя по-прежнему оставалась подвижной и шустрой. Но дни шли за днями, она стала терять аппетит, и ее тошнило все сильнее и чаще. Марта приказала, чтобы ее немедленно позвали, если роды начнутся, когда она будет на работе.
— По-моему, будет лучше, если мы приведем акушерку первой? — воскликнула мать. — Если ты скажешь мне, где она живет, я приведу ее сама.
— Я бы предпочла привести ее сама, — упрямо ответила Марта. — Ни к чему паниковать. Первые дети всегда появляются на свет долго. Эльза Камерон рожала целых двадцать четыре часа.
— Господи Иисусе! — вскричала Фло. — Целых двадцать четыре часа! Это очень больно?
Марта отвела глаза.
— Немного.
Светящиеся стрелки будильника показывали двадцать минут третьего. Фло не находила себе места в постели — переворачиваться было очень трудно. Прошел День святого Валентина, а ребенок все еще не выказывал желания явиться на свет. Она подняла занавеску и выглянула наружу. Снег по-прежнему шел большими белыми хлопьями, похожими на мячи для гольфа. Завтра по дорогам снова будет не проехать.
Внезапно, без предупреждения, ее живот пронзила такая острая и резкая боль, что она громко вскрикнула. Ее вскрик, должно быть, услышали во сне сестры, потому что Марта перестала храпеть, а Салли пошевелилась.
Фло ждала, сердце подступило к самому горлу. Она была счастлива оттого, что время наконец пришло, но с ужасом ожидала повторения этой боли. Она вскрикнула, когда следующий более сильный приступ пронзил ее с головы до пят.
— Что случилось? — Салли выпрыгнула из кровати, за ней поспешила Марта. — Началось, дорогая?
— О Господи, да! — Фло застонала. — Приведи акушерку, Марта, поскорее.
— Где она живет? — потребовала Салли. — Я пойду за ней.
— Нет времени звать акушерку, — коротко сказала Марта, — когда боли такие сильные. Разбуди мать, если она еще не проснулась, и поставь на огонь воду — две больших кастрюли и чайник. Потом принеси старые простыни, которые лежат на верхней полке в сушильном шкафу.
— Я все-таки думаю, что нам надо привести акушерку, Марта. Вы с мамой сможете присмотреть за Фло, пока меня не будет.
— Я сказала, у нас нет времени! — Марта зажала Фло рот рукой, когда у той начался новый приступ. — Не кричи, Фло, мы не хотим, чтобы соседи услышали. И надо же этому случиться в эту ночь, когда Альберт не высматривает пожары, — с раздражением добавила она.
— Я не могу не кричать, — выдохнула Фло, отталкивая руку Марты. — Мне надо кричать.
В комнату вошла мать в ночной рубашке.
— Помогите мне развернуть кровать, чтобы я могла подойти с другой стороны, — скомандовала она. Когда кровать подвинули, она стала на колени рядом с дочерью. — Я знаю, это больно, милая, — прошептала она, — но ты тужься и не кричи так громко.
— Я попробую, мам. О Боже! — Руки Фло взметнулись, и она вцепилась в деревянное изголовье кровати.
— Держите ее руки в таком положении, — приказала Марта. — Я читала об этом в книжке в библиотеке.
Салли принесла простыни, и Фло почувствовала, как ее приподнимают, задирают ночную рубашку и подкладывают старое белье.
— Похоже, Марта, ты не договаривалась ни с какой акушеркой? — негромко обвиняющим тоном произнесла Салли. — Ты врала. Господи, меня тошнит от тебя. Ты слишком респектабельна для нас. Ты заставила нашу бедную Фло страдать, чтобы спасти свою жалкую репутацию. Мне глубоко наплевать, если моя сестра родит внебрачного ребенка. Ты просто не человек, вот ты кто!
— Это правда — об акушерке, Марта? — с ужасом спросила мать.
