На фоне смеха и музыки она услышала голос матери.
– Тиффани?
– Привет, дорогая, у тебя все хорошо? – Чувствовалось, что внимание Тиффапи чем-то занято.
– Не совсем.
На глазах Брэнди навернулись слезы.
– Что случилось? – Теперь внимание Тиффани было полностью отдано дочери.
– Мамочка, мне нужна твоя помощь.
Глава 26
– Дорогая! – Тиффани в длинном черном пальто влетела в апартаменты. Ее светлые волосы были спрятаны под пушистой шапкой, лицо закрыто солнцезащитными очками. – Я не могу поверить, что Роберто так обошелся с тобой. Это возмутительно! – Она заключила Брэнди в объятия.
– Он у меня еще пожалеет, – пообещала Брэнди. Она включила телевизор и настроила на местный канал.
В новостях пока ничего не сообщалось. Значит, Роберто был еще жив.
Ну что ж, она заставит его пожалеть и об этом тоже. Тиффани тащила за собой чемодан на колесиках.
– Ты привезла вещи? – спросила Брэнди, жестом показывая на чемодан.
– Да, – ответила Тиффани и посмотрела на дочь. – А ты замечательно справилась с макияжем и волосами. Ты так удачно все придумала, Брэнди. Я очень рада, что ты подключила меня к этому плану!
– Никто другой его, наверное, не смог бы понять, – сказала Брэнди.
Тиффани так и не сняла солнцезащитные очки, и это было странно, потому что сама она считала, что человек должен соблюдать основные правила приличия – снимать в помещении головной убор и темные очки. Хотя очки способствовали ее маскировке, сейчас, в темное время суток, они были ей не нужны.
Тиффани сняла пальто и швырнула его на кресло. Затем присела на корточки возле чемодана и откинула пряжки замочков.
– Ты просила, чтобы я привезла что-нибудь подходящее для маскировки, но, дорогая, когда я подбирала одежду, я исходила из соображений удобства и элегантности.
– Хорошо, мамочка. По мне, что бы ты ни привезла, все будет прекрасно. – Брэнди опустилась рядом с матерью.
Тиффани достала из чемодана шерстяные шоколадного цвета широкие брюки от Калвина Кляйна, в тон им кашемировый свитер и коричневые туфельки на шпильке.
– Это лучшее, что я могла выбрать, – с озабоченным видом сказала она. – Правда, такие каблуки носили в прошлом сезоне, но это мои любимые туфли. К тому же, я считаю, они выглядят такими боевитыми. Ты не находишь?
– Все правильно, мамочка. Одно я знаю твердо – может, я не смогу в них бегать, но бег и так не мой конек. Однако если что-то у меня хорошо получается, так это прохаживаться на каблуках и улыбаться мужчинам – они сразу теряют рассудок. А сейчас я как никогда нуждаюсь в любом пополнении своего арсенала, чтобы успешно завершить операцию с бриллиантом и не сесть в тюрьму. – Брэнди ухмыльнулась, ожидая, что мать оценит ее решительный настрой.
– Конечно, ты с этим справишься, – сказала Тиффани, но у нее задрожали губы.
– Ты сломала ноготь?
– Нет. – У Тиффани перехватило дыхание. У нее тряслись пальцы, когда она убирала волосы с лица. – Зачем тебе думать об этом?
– Мамочка, – Брэнди осторожно сняла с нее темные очки, – что случилось?
– Со мной? – сказала Тиффани. – Ничего! В данный момент я беспокоюсь о тебе. – Однако глаза ее говорили о другом.
Руководствуясь собственным опытом, Брэнди вдруг пришла к логическому выводу:
– Ты плакала? Тебя чем-то расстроил дядя Чарлз?
– Чарлз?! Нет! Матерь Божия, это лучший человек в мире… – Тиффаыи слегка задыхалась от волнения. – Это просто оттого, что ты… ты…
– Я? Что я сделала? – Брэнди была озадачена.
– Ты ничего не сделала! Просто… ты никогда меня так не называла. Со времени моего развода… ты всегда говорила мне Тиффани или мама.
– Но ты и есть моя мама, – недоумевала Брэнди.
– Да, но этим вечером ты еще попросила у меня помощи. О, дорогая, ты никогда не обращалась ко мне за помощью с того дня, как твой папа объявил о разводе. – Тиффани зашмыгала носом. – Ты всегда относилась ко мне так, будто я какая-то слабоумная.
– Я никогда не считала тебя слабоумной, – сказала Брэнди, однако как-то вдруг засуетилась от неловкости. Нет, она не считала мать слабоумной, но ей казалось, что Тиффани никогда не думала ни о чем другом, кроме как о мужчинах и украшениях.
– Сегодня вечером ты назвала меня мамочкой.
Бренди снова поднялась с пола. Мама или мамочка?
Так вот откуда тот легкий сумрак в ее глазах! Или она просто это себе внушала, но в действительности – нет, потому что умом понимала разницу. Мамочка – это был глас невинного любящего ребенка, мама – слово критически настроенной девочки-подростка.
– Я не думала, что тебя это волнует, – сказала Брэнди.
– Я знаю, – поспешила заверить ее Тиффани. – Конечно, как глава семьи, я не очень хорошо справлялась со своими обязанностями. Но порой я возвращалась в мечтах к тем далеким дням, когда тебе было десять и ты прибегала ко мне со своими заботами. Как будто я могла что-то уладить! Ты была такая милая маленькая девочка!
– Но не такая милая, когда подросла, да?
Брэнди помнила свое разочарование, когда ее мать переходила с одной работы на другую и доход семьи падал все ниже и ниже. Она помнила также свое высокомерное отношение к Тиффани. Какой же высокомерной она была все это время!
– Я оказалась неспособной к работе, – сказала Тиффани. – Я это понимаю. Но мне всегда хотелось добиться успеха, чтобы ты мной гордилась. И я мечтала, что однажды ты вспомнишь, как в детстве ты любила меня, и снова станешь называть мамочкой.
– О Боже! – Слышать откровение матери, видеть ее волнение для Брэнди было подобно хлесткой пощечине. – Наверное, я становлюсь похожей на отца.
А еще дала ему бой! Но, как выясняется, сама стала имитацией человека, которого презирала больше всего в жизни. За что? За то, что он был бесчувственным. За то, что не знал сострадания.
– Нет, ты не такая! Я не имела это в виду. О, дорогая, мне не следовало начинать этот разговор. Я знала, что все испорчу.
– Ты ничего не испортила, мама.
Брэнди хотела успокоить мать и уже было положила руку ей на спину, но потом остановилась. Долгое время она почти не прикасалась к ней. Разделявшая их стена казалась слишком высокой, чтобы ее преодолеть. Но это так напоминало Брэнди ее отца. Он тоже ни к кому не прикасался. И его ни с кем ничто не связывало. Брэнди не могла позволить себе уподобляться ему.
Она вдохнула поглубже и обняла мать за плечи.
– Дело во мне самой.
– Нет, ты не смеешь так говорить! – Тиффани коснулась ее щеки. – Ты просто замечательная девочка! Ты борешься за свое место в этом мире, где привыкли думать, что красивые девушки глупы. Я так горжусь тобой, Брэнди. Ты такая же умная, как твой отец, но ты еще и хороший человек. Я так долго ждала твоего одобрения.
