Арт снова занялся сборами.
Гриффит, внезапно осознав важность сказанного, вытер вспотевший лоб.
– Значит, ночью ты слышала, как уходила леди Мэриан?
– Ничего я не слышала. Ничего.
– Слышала, и даже слишком много, – снова заметил Арт по-валлийски.
Сесили в бешенстве обернулась к Арту:
– Не знаю, что ты говоришь обо мне, но это неправда. Понятия не имею, куда отправилась леди Мэриан, когда и почему. Но готова побиться об заклад… – девушка негодующе выпрямилась и обожгла Гриффита разъяренным взглядом, – что кое-кто знает.
Арт поскреб седую щетину на подбородке и признал, на этот раз по-английски:
– Это вполне может быть правдой.
Ободренная этим замечанием, она повернулась к Гриффиту:
– И если вы снова уничтожили репутацию леди Мэриан, Уэнтхейвен убьет вас обоих. Еще один ребенок разрушит его планы, связанные с ней.
Валлийские фразы Арта звучали как стихи, но смысл оказался язвительной прозой.
– Лучше побеспокойся о себе, мисс. Клянусь, скоро у тебя живот на нос полезет! – Гриффит хорошенько рассмотрел талию Сесили и перевел взгляд на Арта. Тот уверенно кивнул: – Уж поверь, я хорошо разбираюсь в таких делах. Через две недели все узнают!
Сесили покраснела под пристальным взором, и рука предательским жестом метнулась к животу.
– Значит, не знаешь, когда она сбежала? – протянул Гриффит. – Ну а куда?
Окончательно расстроившись, Сесили мрачно ответила:
– О, возможно, скрывается где-нибудь в поместье. Она никуда не денется, если не считает, конечно, что Лайонелу грозит опасность.
– А если посчитает, что Лайонелу все-таки грозит опасность?
– Тогда умчится хоть на край света, если, конечно, сможет туда добраться. Скорее всего вернется к леди Элизабет, – пробормотала Сесили.
Гриффит показал большим пальцем на дверь:
– Иди позавтракай и помни: никому ни слова об исчезновении Мэриан.
– Сколько времени пройдет, прежде чем узнает весь замок? – спросил Арт.
– Немного.
– Думаешь, Мэриан все еще в усадьбе?
– Вряд ли.
– Значит, отправилась к леди Элизабет?
Гриффит медленно покачал головой. Арт понизил голос, опасаясь, что соглядатаи смогут понять даже валлийский язык.
– Мать ребенка – Элизабет, верно ведь?
– По крайней мере я так подозреваю. – Гриффит начал взбираться по лестнице. – Посмотрим, оставила ли Мэриан какие-нибудь следы.
Сэр Адриан Харботтл сидел в бараке наемников, улыбаясь впервые с тех пор, как встретил Мэриан в лесу. Первая улыбка с той минуты, как Гриффит вывернул его правую руку так, что кость выскользнула из сустава, оставив его беспомощным, стонущим от боли.
Гледуин тоже улыбался. Причина их хорошего настроения была одна: сука и ее отродье сорвались с привязи.
Она выехала из замка на рассвете, одетая в мужской костюм и оставляя за собой следы, которые мог распознать любой дурак. Первым порывом мужчин было немедленно последовать за ней и насладиться сладостной местью, но здравый смысл возобладал. Она пока слишком близко от замка, и, кроме того, Гриффит может прийти в ярость, когда услышит о насилии, а приятели уже успели понять, что в таких случаях лучше держаться от него подальше.
Поэтому они постарались уничтожить ее следы, создав несколько фальшивых, но вполне правдоподобных, и ожидать, пока начнется шум и суматоха.
– Кажется, мы неплохо позабавимся, – заметил Гледуин.
– Да, повеселимся на славу, – улыбнулся Харботтл.
Мэриан оглядела лесную полянку и тропинку, по которой приехала. Только потом она выскользнула из седла вместе с Лайонелом, укутанным в одеяло и обвязанным ремнем вокруг талии. Девушка едва успела расстегнуть ремень и только хотела спросить у малыша, не устал ли он, как он вырвался и побежал по траве.
– Не забегай слишком далеко, Лайонел, – окликнула она.
– Нет!
Она прищурилась на солнце, с трудом сняла самые тяжелые сумки и пустила коня пастись.
Подумать только, два года ожидания, пока Лайонел пролепечет первое слово, и уже через день Мэриан до смерти устала от его болтовни! Но сейчас она слишком устала и слишком тревожилась, чтобы требовать повиновения. Лайонелу не нравится слишком густая тень. Она знала это из предыдущих остановок в пути. Поэтому сын и будет оставаться в поле зрения.
В поле зрения. Ужасная фраза. Кто-то держит ее в поле зрения.
Мэриан потрогала острое лезвие кухонного ножа, заткнутого за пояс, и коснулась свисавшей с седла шпаги. Жаль, конечно, что она не взяла собственной шпаги, но это оказалось невозможным. Клинок остался лежать в дровах в нижней комнате, слишком близко к Гриффиту. Пришлось позаимствовать оружие из богатого арсенала Уэнтхейвена.
Если бы только она смогла захватить лук или пращу, наверняка почувствовала бы себя в большей безопасности и не так беспокоилась бы за сына и бесценное сокровище, спрятанное в кожаном мешке, привязанном к ноге. Но Мэриан утешала себя тем, что не стоит таскать с собой лишнюю тяжесть, тем более что наконец удалось сбить преследователей со следа.
Сначала она боялась, что это Гриффит. Наверняка это Гриффит. Во всяком случае, она нисколько бы не удивилась. И не желала видеть Гриффита. Особенно после прошлой ночи, только не после того, как делила с ним боль и экстаз.
Но тут Мэриан поняла, что Гриффит не будет маячить за спиной подобно вору. Он подъедет на полном скаку и потребует ответа. Будет громко кричать, негодовать, сыпать оскорблениями и приказами, но не причинит ей вреда. Ни за что на свете. Ни ей, ни Лайонелу. Можно ли утверждать это же о других? Так кто же следует за ней? Приспешники отца? Или кто-то, желающий ей зла?
Опустившись на землю под деревом, Мэриан откупорила кувшин с водой.
– Лайонел, иди, я дам тебе напиться.
– Нет.
Прижав руку ко впалому животу, Мэриан медленно прихлебывала воду в надежде облегчить боль, грызущую тело изнутри. Она была ужасно напугана, потому что на свете было так много людей, желавших ей зла.
Глупый, наглый сэр Адриан Харботтл.
Король Генрих Тюдор.
И ее отец, граф Уэнтхейвен.
Обвинения Гриффита, брошенные предшествующей ночью, встревожили девушку. Неужели такое количество наемников каким-то образом связано с Лайонелом? А если так, отец сделал это, не посоветовавшись с ней, а Мэриан всегда сама принимала решения. Она не позволит использовать себя! Нужно вернуть прежнюю власть, стать личностью, с которой считаются.
