И вот теперь ей воздается по заслугам: ее насильно ВЫДАЮТ
замуж за врага, за жестокого воина-англичанина, чьи войска захватили ее страну,
за мужчину, который похитил ее, держал в плену, лишил девственности и погубил
доброе имя.
Но уже слишком поздно молиться и раздавать обещания. Судьба
была окончательно решена семь недель назад, в тот момент, когда ее швырнули к
ногам надменной скотины, связанную как припасенная к семейному празднику
куропатка.
Дженнифер судорожно перевела дыхание. Нет, еще раньше она
свернула на гибельный путь — в тот день, когда отказалась прислушаться к
предупреждению о близости войск Черного Волка.
«Но почему я должна была верить?»— оправдываясь, прокричала
в душе Дженнифер.
«Волк идет!»— этот устрашающий крик раздавался на протяжении
пяти последних лет чуть ли не еженедельно. Но в тот день, семь недель назад,
оказался горькою правдой.
Толпа в зале нетерпеливо переминалась в ожидании появления
священника, а Дженнифер погрузилась в воспоминания…
Тот день выдался необычайно погожим, с радостным голубым
небом и пьянящим воздухом. Над аббатством сияло солнце, купало в ярком золотом
свете готические шпили и изящные арки, щедро лилось на сонную маленькую
деревушку Белкирк, состоявшую из аббатства, двух лавок, тридцати четырех
домиков и общинного камня в самом центре, где по воскресным дням собирались
селяне, как и было в тот день. На отдаленном холме пастух при — . сматривал за
стадом, а на поляне, неподалеку от ручья, Дженнифер играла в прятки с сиротами,
которых аббатиса вверила ее попечению.
В безмятежной тиши, средь смеха и развлечений, начинался
весь этот кошмар. Дженнифер закрыла глаза, словно как-то могла изменить происшедшее,
воскресив его в памяти, и вдруг вновь оказалась на крошечной лужайке, с детьми,
в капюшоне, полностью закрывающем голову…
— Где ты. Том Мак-Гиверн?! — восклицала она, шаря
раскинутыми руками и притворяясь, будто не может найти хихикающего девятилетнего
мальчишку, хоть слышала его всего в футе справа. Усмехаясь под опущенным
капюшоном, она приняла позу классического чудища, протянула руки далеко вперед,
скрючила пальцы, затопала, зарычала хриплым зловещим голосом:
— Тебе от меня не уйти, Том Мак-Гиверн!
— Ха! — выпалил он. — Ты меня не поймаешь!
— Нет, поймаю! — пригрозила Дженни и нарочно свернула
налево, вызвав взрыв смеха у попрятавшихся под деревьями и присевших в кустах
ребятишек.
— Вот и поймала! — торжествующе крикнула Дженни через
несколько минут, коршуном налетев на визжащего удирающего ребенка и схватив
маленькую ручонку. Задыхаясь и хохоча, она, не обращая внимания на
рассыпавшиеся по плечам и рукам золотисто-рыжие волосы, сбросила капюшон, чтобы
поглядеть, кто попался.
— Ты поймала Мэри! — хором радостно завопили дети. — Теперь
Мэри будет водить!
Маленькая пятилетняя девочка подняла на Дженни широко
раскрытые, полные страха ореховые глаза, а ее худенькое тельце затряслось от
страха.
— Пожалуйста, — прошептала она, прижимаясь к ноге Дженни, —
я… я не хочу носить колпак… В нем темно. Мне его обязательно надо надеть?
Ободряюще улыбаясь, Дженни нежно откинула волосы с тонкого
личика Мэри.
— Не надо, если не хочешь.
— Я боюсь темноты, — стыдливо призналась Мэри. Дженни
подхватила девчушку на руки и крепко обняла.
— Все чего-нибудь да боятся, — проговорила она и призналась:
— Ведь я и сама боюсь… лягушек!
Выслушав ложное покаяние, девочка захихикала.
— Лягушек! — повторила она. — А мне они нравятся! Я от них
не убегаю!
— Ну вот видишь, — сказала Дженни, опуская ее на землю. — Ты
очень храбрая. Храбрей меня!
— Леди Дженни боится глупых старых лягушек, — известила Мэри
мчащуюся им навстречу компанию.
— Нет, она… — запротестовал юный Том, мгновенно вставая на
защиту прекрасной леди Дженни, которая, несмотря на высокое положение, всегда
готова, задрав юбки, забрести в воду, помогая ему изловить жирную жабу, или
проворно, как кошка, взобраться на дерево, спасая крошку Уилла, который боится
слезать вниз.
Том умолк под умоляющим взглядом Дженни и не стал более
Возражать против приписанной ей боязни лягушек.
— Я надену капюшон, — добровольно вызвался он, с обожанием
глядя на семнадцатилетнюю девушку, которая носила темный плащ послушницы, хоть
и вела себя явно не так, как монахиня. Да вот взять хоть прошлую субботу, когда
леди Дженни клюнула носом во время длинной проповеди священника, и только
громкий притворный кашель Тома со скамьи позади разбудил ее вовремя, прежде чем
углядела остроглазая аббатиса.
— Хорошо, теперь очередь Тома надеть колпак. — с готовностью
согласилась Дженни, передав Тому капюшон. Улыбаясь, она проследила, как дети
разбегаются по своим излюбленным убежищам, потом подняла короткую шерстяную
головную накидку, которую сбросила, приступая к игре. Собираясь пойти к
общинному роднику, где сельские жители жадно расспрашивали членов клана, что
проезжали через Белкирк по дороге домой, возвращаясь из Корнуолла с войны
против англичан, она подняла плат, намереваясь его повязать.
— Леди Дженнифер! — неожиданно прокричал кто-то из местных
жителей. — Идите скорей, новости про лэрда
[1]
Позабыв про плат и накидку, Дженни кинулась бежать, а дети,
предвкушая волнующие события, оставили игру и помчались за ней следом.
— Какие новости? — задыхаясь, спросила Дженни, переводя
взгляд с одного непроницаемого лица на другое. Один из членов клана вышел
вперед, почтительно снял шлем и пристроил его на согнутой в локте руке.
— Вы дочь лэрда Меррикского?
При упоминании имени Меррика двое мужчин у источника
перестали вдруг черпать ведрами воду, обменялись удивленными и злорадными
взглядами, а потом снова резко пригнулись и спрятали лица в тень.
— Да, — нетерпеливо отвечала Дженни. — У вас есть новости о
моем отце?
— Есть, миледи. Он движется той же дорогой, немножечко
позади нас, и с большой компанией.
— Слава Богу, — выдохнула Дженни и через мгновение спросила:
— Чем закончилась битва в Корнуолле? — готовая забыть теперь
личные тревоги и расспросить о сражении, которое шотландцы дали в Корнуолле в поддержку
притязаний королей Иакова IV и Эдуарда V на английский трон. Выражение его лица
уже ответило на вопрос Дженни, прежде чем он сообщил:
