— Батюшка в Меррике, а нас здесь лишь шестеро.
— Шестеро! — воскликнула Дженни, поскользнулась, зацепившись
башмаком за виноградную лозу, и, обретя равновесие, побежала за ним.
Он кивнул:
— Я решил, легче будет освободить тебя хитростью, чем силой.
Ройс вошел в зал, а Греверли уже возвышался в центре,
неспешно обследуя глазами внутреннее убранство замка Хардин, морща острый нос
на длинной узкой физиономии от возмущения и плохо скрытой зависти. Будучи
личным советником короля и влиятельнейшим членом могущественного суда Звездной
палаты
[5]
, Греверли пользовался огромным влиянием, но само это положение лишало
его надежд на титулы и поместья, которых он столь явно жаждал.
С той самой поры, как Генрих заполучил трон, он начал
принимать меры, чтобы избежать судьбы своих предшественников — гибели от рук
могущественных дворян, присягавших на верность королю, а потом, в случае
недовольства, восстававших и свергавших того самого венценосца.
В целях предупреждения подобных казусов он учредил суд
Звездной палаты, посадив туда советников и министров, не принадлежащих к
сословию пэров
[6]
, людей вроде Греверли, которые и заседали с тех пор в суде,
тяжко карая дворян за любой проступок, в результате чего одновременно
достигались две цели: пополнялся кошелек Генриха, и вышеупомянутые дворяне
лишались потребных для мятежей средств.
Из всех личных советников короля Греверли был также самым
мстительным; пользуясь полным доверием Генриха, он успешно разорил или
полностью уничтожил едва ли не каждого могущественного дворянина в Британии… за
исключением графа Клеймора, который, к нескрываемой его злобе, по-прежнему
процветал, богатея с каждым следующим выигранным для короля сражением.
Ненависть Греверли к Ройсу Уэстморленду всем при дворе была
известна и могла сравниться лишь с презрением Ройса к Греверли.
Лицо Ройса, пока он преодолевал расстояние в сотню футов,
отделяющее его от врага, было лишено всякого выражения, но он отмечал
мельчайшие признаки, свидетельствующие о явно готовящейся разразиться по любому
поводу чрезвычайно неприятной стычке. Одним из таких признаков служила
довольная ухмылка на физиономии Греверли, другим — маячившие за его спиной
тридцать пять вооруженных людей Генриха, застывших в боевой позиции,
сосредоточенных и угрюмых. Люди Ройса во главе с Годфри и Юстасом выстроились в
два ряда в конце зала рядом с помостом, встревоженные, напряженные,
насторожившиеся, словно тоже чуяли что-то очень серьезное в неожиданном и
беспрецедентном визите Греверли. Когда Ройс проходил мимо последней пары своих
боевых товарищей, они зашагали за ним, составив официальный почетный караул.
— Ну, Греверли, — сказал Ройс, останавливаясь прямо перед
противником, — что заставило вас покинуть уютное убежище за троном Генриха?
Злоба вспыхнула в глазах Греверли, но он оставался таким же
бесстрастным, каким предстал перед ним Ройс, а произносимые им слова наносили
такие же глубокие уколы, как речи Ройса.
— К счастью для цивилизации, Клеймор, большинство из нас не
испытывает равного вашему наслаждения при виде крови и трупов.
— Ну вот мы и обменялись любезностями, — заключил Ройс. —
Чего вы хотите?
— Ваших заложниц.
В гулкой тишине Ройс выслушивал дальнейшую уничижительную
тираду Греверли, но оцепеневшим рассудком воспринимал фразы, доносящиеся
откуда-то издалека.
— Король воспользовался моим советом, — говорил Греверли, —
и попытался договориться о мире с королем Иаковом. Посреди сих деликатных
переговоров вы похищаете дочерей одного из могущественнейших в Шотландии лордов
и своими действиями ставите под угрозу возможность какого-либо перемирия
вообще. — Голос его обрел гулкие властные нотки. — Предполагая, что вы пока не
зарезали пленниц по своему варварскому обычаю, государь наш король приказывает
вам немедля освободить, передав под мою ответственность, леди Дженнифер Меррик
и ее сестру, после чего они будут возвращены своему семейству.
— Нет. — Одно-единственное ледяное слово, заключающее в себе
изменнический отказ повиноваться королевскому эдикту, бессознательно вырвалось
у Ройса и сотрясло зал с взрывной силой гигантского каменного ядра, пущенного
невидимой катапультой. Люди короля машинально стиснули рукоятки мечей еще
крепче и угрожающе уставились на Ройса, а его собственные застыли в ошеломлении
и тревоге, тоже не сводя с него глаз. Только Арик не выразил никаких эмоций,
вперив тяжелый взгляд в Греверли.
Даже сам Греверли был чересчур потрясен, чтобы скрыть это.
Прищурившись, он с крайним недоверием вопросил:
— Вы сомневаетесь в достоверности приказа или на самом деле
отказываетесь подчиняться указаниям короля?
— Я отказываюсь, — хладнокровно выкрутился Ройс, — признать
ваше обвинение в приверженности к варварскому обычаю резни.
— Я и не подозревал, что вы так щепетильны в этом вопросе,
Клеймор, — соврал Греверли. Выгадывая время, Ройс заметил:
— Пленники, как вам в первую очередь следовало бы знать,
предстают перед министрами Генриха, и там решается их судьба.
— Хватит изворачиваться, — отрезал Греверли. — Повинуетесь
вы королевскому приказанию или нет?
На протяжении кратких мгновений, отпущенных ему коварной
судьбой и непредсказуемым монархом, Ройс быстро перебрал мириады доводов,
доказывающих безумие женитьбы на Дженнифер Меррик, и несколько веских причин,
по которым он собирается это сделать.
После многолетних побед на полях сражений по всему
континенту он явно стремится принять погибель в собственной постели, укладывая
туда очаровательную семнадцатилетнюю девчонку, в которой отваги и хитрости
больше, чем в десятке известных ему женщин. Как он ни пытался, не смог
заставить себя отправить ее домой.
Она боролась с ним как тигрица, но покорилась как ангел. Она
пробовала заколоть его, но касалась губами его шрамов; она искромсала одеяла и
наглухо позашивала рубахи, но целовала его несколько минут назад с такой
сладкой, отчаянной страстью, что все его естество являло собой одно огромное
желание; улыбка ее освещала самые потаенные уголки его сердца, заразительный
смех заставлял усмехаться. И еще, она была честной, а это он ставил превыше
всего.
