Дженни с болью подумала, что Ройс Уэстморленд брошен в
тюрьму или дела его обстоят еще хуже, но, судя по разъяренному виду отца,
никаких таких наказаний — которые он счел бы вполне справедливыми — не
последовало.
— И что же Иаков получил в награду? — спросила она, ибо
отец, похоже, не в силах был продолжать.
Сидевший напротив нее Уильям заморгал, а остальные мужчины
принялись разглядывать собственные руки.
— Брак, — бросил отец.
— Чей?
— Твой.
Мгновение Дженни никак не могла взять в толк:
— Мой… мой брак… с кем?
— С сатанинским отродьем. С убийцею моего брата и моего
сына. С Черным Волком.
Дженни вцепилась руками в стул с такой силой, что побелели
костяшки пальцев.
— Что-о-о?!
Отец утвердительно качнул головой, но в голосе его зазвучала
странная победная нотка, когда он выпрямился перед ней.
— Ты должна послужить делу мира, дочь, — провозгласил он, —
а потом ты послужишь делу победы Мерриков и всей Шотландии!
Очень медленно Дженни покачала головой, в смятении
ошеломленно уставившись на него. Последние следы румянца исчезли с ее щек, а
отец продолжал:
— Сам того не зная, Джеймс дал мне в руки способ уничтожить
варвара, покончить с ним не на поле боя, как я надеялся, а в его собственном
замке, разрушить все, что осталось в его злодейской жизни. Собственно говоря, —
заключил он с кривой гордой усмешкой, — ты уже положила начало этому.
— Что… что вы хотите сказать? — хрипло шепнула Дженни.
— Благодаря тебе вся Англия смеется над ним. Истории о твоих
побегах, о том, как ты ранила варвара его же кинжалом, и обо всем прочем уже
перекочевали из Шотландии в Англию. Он нажил множество врагов в своей родной
стране, и они позаботятся разнести эти истории повсюду. Ты сделала посмешищем
первого воина Генриха, моя дорогая. Ты погубила его репутацию, но у него
остались богатства и титулы — богатства и титулы, которые он добыл, попирая
Шотландию. Твое дело — навсегда лишить его шанса воспользоваться добычей, и ты
справишься с этим, отказав ему в наследнике. Отказав ему в своем расположении,
отказав…
Дженни пошатнулась от потрясения и ужаса:
— Это безумие! Скажите королю Иакову, я не хочу никакой
награды!
— Чего хотим мы, не имеет значения. Рим хочет компенсации.
Шотландия хочет. Клеймор уже едет сюда сейчас, пока мы разговариваем. Будет
подписан брачный контракт, и немедля последует свадьба. Джеймс не оставил нам
выбора.
Дженни медленно покачала головой в безнадежном безмолвном
отрицании; голосок ее стих до перепуганного шепота:
— Нет, папа, вы не понимаете… Знаете, я… Он поверил мне на
слово, что я не сбегу, а я сбежала. И если я правда превратила его в посмешище,
он за это меня никогда не простит…
Лицо отца побагровело от гнева.
— Ты не нуждаешься в его прощении! Мы желаем сгубить его
любым способом, используя малейший повод! Каждый Меррик, каждый шотландец
полагается в этом деле на тебя. Ты обладаешь отвагой, чтобы совершить это,
Дженнифер. Ты доказала, будучи его пленницей…
Дженни не слушала его больше. Она затряслась при мысли о
том, как он должен ее ненавидеть, как он, должно быть, зол — память услужливо
оживила чудовищные моменты, когда он пребывал в ярости. Он предстал перед нею
таким, как в тот вечер, когда ее бросили к его ногам — в развевающемся черном
плаще, в сатанинском обличье в оранжевом пламени костра. Она видела выражение
его лица, когда из-за нее погиб его конь, потемневшие от злости черты, когда
она распорола ему щеку. Но ни в один из тех страшных моментов она не обманывала
его доверия. И уж тем более не превращала в посмешище!
— Надо лишить его наследника, так же, как он лишил меня! —
пробился сквозь ее раздумья голос отца. — Надо! Господь даровал мне сию
возможность отмщения, когда все другие пути для меня закрыты. У меня есть
другие наследники, а у него никого не будет. Никогда. Твой брак станет моим
отмщением.
Содрогнувшись от муки, Дженни вскричала:
— Папа, пожалуйста, не просите меня об этом! Я сделаю все
что угодно. Вернусь в аббатство, или к тетушке Элинор, или куда прикажете…
— Нет! Тогда он просто женится по своему выбору и получит
наследников.
— Я не хочу этого делать! — отчаянно настаивала Дженни,
приводя первые пришедшие в голову разумные доводы:
— Я не могу! Это нехорошо. Это невозможно! Если… если Черный
Волк захочет меня… захочет наследника, — поправилась она, бросив стыдливый,
смущенный взгляд на мужчин, — как я смогу его удержать? Он в пять раз сильней
меня. Хотя после всего, что произошло между нами, он, по-моему, не пожелает,
чтобы я оказалась в одном с ним замке, не говоря уже о… — она безуспешно
пыталась найти слово для замены, — …постели, — чуть слышно договорила она,
пряча глаза от гостей.
— Хорошо, если бы ты оказалась права, дитя мое, но ты
ошибаешься. Ты отличаешься тем же самым, чем обладала твоя мать, тем. что
пробуждает в мужчине страсть, когда он глядит на тебя. Волк захочет тебя,
нравишься ты ему или нет. — Он внезапно умолк, чтобы подчеркнуть сказанное, и
улыбка медленно расплылась на его лице. — Впрочем, может быть, и не сумеет
справиться, ежели я пошлю вместе с тобой тетушку Элинор.
— Тетушку Элинор? — тупо повторила Дженни. — Папа, я не
понимаю, о чем вы говорите, но все это нехорошо!
Беспомощно вцепившись пальцами в свои шерстяные юбки, она с
отчаянною мольбой взглянула на окружающих, а мысленным взором видела иного
Ройса Уэстморленда, не того, которого знали они, а мужчину, который подшучивал
над ней на полянке и разговаривал с ней на балконе, мужчину, который при помощи
сделки заманил ее в свою постель и обращался с ней нежно, тогда как другой
захватчик взял бы силой, а потом отдал бы солдатам.
— Пожалуйста, — упрашивала она, оглядев всех вокруг и
возвращаясь взглядом к отцу, — попытайтесь понять. Не измена вам, а здравый
смысл заставляет меня это сказать. Я знаю, какое множество наших людей погибло
в сражениях с Волком, но таковы все сражения. Нельзя винить его в смерти
Александра или…
— Ты смеешь его оправдывать? — выдохнул отец, глядя на нее
так, словно она обратилась в змею прямо у него на главах. — Или, может быть,
предпочитаешь хранить верность ему, а не нам?
Дженни показалось, что он ударил ее, но в глубине души
считала, что ее отношение к бывшему похитителю даже для нее самой составляет
необъяснимую загадку.
