— Нет! — выпалила она.
Гипнотический серебристый взгляд приковал ее, губы
изогнулись, издав единственное непререкаемое приказание:
— Да.
Протестующий крик застрял у нее в горле, подавленный
крепким, собственническим поцелуем, который длился, казалось, целую вечность, и
чем дольше она противилась, тем настойчивей он становился. Ройс целовал ее
томительно долго, принуждая вспомнить, как все было меж ними в Хардине, и
предательская память Дженни именно так и сделала, С вырвавшимся из глубины души
стоном она сдалась, уступила, ответила поцелуем, сказав себе, что один ничего
не значит, но когда он завершился, ее била дрожь.
Подняв голову, Ройс глянул в сонные синие глаза, и Дженни
увидела на его лице выражение неподдельного наслаждения, смешанного с
недоумением.
— Почему, когда ты сдаешься, я чувствую себя побежденным?
Дженни вздрогнула, отвернулась, узкие плечи ее застыли.
— Я сдалась только в маленькой стычке, ваша светлость, война
еще предстоит.
Дорога в Клеймор вилась широкой дугой меж деревьями, вела их
далеким кружным путем, избавляя от необходимости продираться сквозь густой лес.
Будь Ройс один, он выбрал бы кратчайший маршрут, но сейчас, когда они пребывали
в такой близости, не желал, чтоб мгновение промелькнуло. Ему вдруг захотелось
разделить с Дженнифер это страстное чувство. Гадая, как сгладить возникшие
между ними трения, Ройс ответил на заданный ею раньше вопрос о местонахождении
людей, бывших с ними в монастыре, и с улыбкою в голосе проговорил:
— На случай, если вам все еще интересно, пятьдесят мужчин,
приезжавших в монастырь вместе с нами, пробираются сюда группами по пять
человек, каждая своей дорогой, чтобы преследователям из Меррика тоже пришлось
разделиться на меньшие группы в целях погони. — И, поддразнивая, добавил:
— Желаете знать, чем они займутся потом?
Дженни презрительно встряхнула золотисто-рыжими волосами.
— Я знаю, чем они займутся потом. Выбрав выгодную позицию в
зарослях, ваши друзья попрячутся за кустами и за камнями, как змеи, поджидая,
когда можно будет жалить людей моего отца в спины.
Он хмыкнул по поводу гневной издевки над его кодексом чести
и насмешливо посетовал:
— Как жалко, что я не подумал об этом;
Хотя Дженнифер не соблаговолила ответить, плечи ее обмякли,
и Ройс почуял, что ей интересно разузнать побольше. Желая теперь удовлетворить
ее любопытство, он продолжал разъяснения, пока они огибали последний поворот
дороги:
— Всего несколько часов назад люди мои находились милях в
десяти позади нас, рассыпавшись на пять миль в разных направлениях. Сейчас они
собираются вместе, очень скоро сомкнут ряды и двинутся следом за нами. Там,
позади, и останутся, поджидая, когда люди вашего отца смогут ударить им в спины
кинжалами, — добродушно добавил он.
— Чего не потребовалось бы, — многозначительно заметила она,
— если б меня сперва не похитили из аббатства и не доставили к вам…
— Хватит! — отрезал он, раздраженный ее неутихающей
враждебностью. — Если хорошенько подумать, обошлись с вами неплохо.
— Неплохо обошлись? — взорвалась она, не веря своим ушам. —
Стало быть, вы считаете милостью подвергнуть насилию беспомощную девушку, лишив
ее чести вместе с надеждами выйти замуж за человека по своему выбору?
Ройс открыл было рот, чтоб ответить, а потом решительно
закрыл, ибо больше не в силах был ни оправдывать, ни полностью осуждать свои
действия. С точки зрения разгневанной Дженни, он поступил бесчестно, удерживая
ее в плену. Ему же собственное обхождение с пленницей казалось прямо-таки
рыцарским!
Через миг миновали последний поворот, и все эти неприятные
мысли вылетели из головы Ройса. Он машинально натянул поводья, неизбежно
вынудив Зевса с излишней резкостью остановиться, отчего Дженни едва не
свалилась с седла.
Обретя равновесие, она бросила через плечо мрачный взгляд,
но Ройс глядел прямо перед собой куда-то вдаль, и на устах его играла слабая
улыбка. Он качнул головою в ту сторону, куда смотрел, и тихо молвил странным
голосом:
— Взгляните.
Она последовала его совету и широко раскрыла глаза от
наслаждения необычайной картиной. Прямо перед ними, красуясь в золотом осеннем
великолепии, лежала широкая долина, усеянная крытыми соломой домиками,
испещренная аккуратными, ухоженными полями. Дальше, угнездившись средь пологих
холмов, раскинулась живописная деревушка. А еще выше, полностью занимая
обширное плато, стоял гигантский замок с флагами, реющими на взмывающих ввысь
башнях, и цветными витражами в окнах, сверкающих на солнце как крошечные драгоценности.
Конь двинулся вперед быстрым шагом, а Дженни, на время
позабыв о своих горестях, любовалась пышностью и гармоничною соразмерностью
представшей перед глазами картины.
Высокая стена, размеченная двенадцатью изящно круглившимися
башнями, полностью замыкала замок со всех четырех сторон. Пока Дженни смотрела,
стражи, расставленные вдоль стены замка, подняли трубы, издали длинный двойной
сигнал, и через минуту был спущен подъемный мост. Вскоре по нему загрохотали
всадники в ливреях и сияющих под солнцем шлемах, держа в руках стяги,
колышущиеся маленькими, мельтешащими точками. Дженни увидела крестьян, которые
сбегались с полей и выскакивали из хижин, валили толпами из деревни, спешно
направляясь к дороге и выстраиваясь в ряд по обеим ее сторонам. Ясно, подумала
Дженни, высокопоставленная персона, владеющая поместьем, должно быть, ждет их и
устраивает гостеприимную встречу.
— Ну, — вымолвил позади Ройс, — что скажете? Она обернулась,
взглянув на него горящими от восторга глазами, и тихо призналась:
— Чудесное место… Я никогда не видела ему равного.
— Похоже на ваше королевство грез? — усмехаясь, поддразнил
он, и она могла бы сказать, что его необычайно обрадовала ее оценка великолепия
замка и окружающих красот.
Он улыбался почти неотразимо, и Дженни торопливо отвернулась
к замку, чтоб не поддаться, но ничего не могла поделать с царящим вокруг
очарованием. Внезапно она различила далекий конский топот, надвигающийся сзади,
предположив, что это, наверное, люди Ройса сокращают разделяющий их разрыв. И
впервые за несколько дней ощутила острое беспокойство по поводу своего внешнего
вида. Она все еще носила свадебный наряд, надетый ночью, когда Ройс похитил ее
из Меррика, но он был весь изодран и перепачкан после вынужденного спуска по
стене Меррика и скачки сломя голову по лесам. Вдобавок платье и плащ вымокли
под дождем, потом высохли под солнцем, превратившись в линялые, покрытые
пятнами, измятые тряпки.
